Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки

– Не-а, – подмигивает мой дикарь. – Последний раз я катался на аттракционах лет двадцать назад. По-моему, самое время вспомнить детство, как считаешь?

– В костюме и вечернем платье?

– Именно.

– Мы будем выглядеть странно, на нас все будут пялиться.

– Пусть только попробуют, глаза на жопу натяну.

– Миша! – хохочу я. – Ты просто…

– Просто “ох”, я помню.

Я ловлю его взгляд и тихо хохочу. Его глаза горят таким озорством, что дух захватывает. Вот! Такой Миша нравится мне гора-а-аздо больше! С таким Мишей хочется и можется сходить с ума!

Глава 31. Стволы и мишени

Мила

– Мы не влезем в эти электромашинки, – ловлю своего дикаря за рубашку. – Не-а.

– Чушь.

– Они для детей!

– Слышала версию, будто первые сорок лет детства мужчины самые тяжелые? – хватает меня за руку и тащит за собой Румянцев. – Так вот, у меня осталось еще пять. Потом со мной станет легче. Честно.

– Миша! – хохочу я.

– Садись.

– Я не влезу туда в своем узком платье.

– Придется, принцесса. Придется.

Спорить с ним – себе дороже. Это я еще с первых дней знакомства уяснила. Толстую броню тракториста Мишани не пробить никакими бронебойными доводами. Да и, откровенно говоря, мне нравится, что для Миши совершенно не существует рамок. И живет он без оглядки на окружающих. Ему совершенно до лампочки, кто и что скажет. Редкий талант!

Парк аттракционов сегодня гудит, как потревоженный улей, от обилия посетителей. Кто-то визжит, “летая” на американских горках. Кто-то восхищенно охает, катаясь на каруселях. А кто-то, как мы с Мишей, совершенно не вписывается в обстановку, но им на это фиолетово!

Мы резвимся, как дети. Наперегонки гоняем на электромашинах. Врезаемся. Сталкиваемся. Хохочем. В шутку переругиваемся. И снова по новой! Миша очень забавно смотрится в маленькой детской машинке: в белой рубашке и черных брюках и со своими богатырскими габаритами. Я наверняка тоже слабо вписываюсь в антураж на своих шпильках и в элегантном платье. Плевать! Главное, что мой внутренний ребенок ликует, скачет и радостно хлопает в ладоши.

После машинок мы атакуем своим вниманием карусели. Какие-то чуть резче и страшнее, какие-то почти детские. Да вообще пофиг! Особенно, когда я понимаю, что большинство родителей смотрят на нас с Мишей с немым восторгом и тихой завистью.

У меня дух захватывает от смелости! А главное, сердце частит от мысли – с Мишей не страшно, с Мишей не стыдно, с Мишей можно все! И даже рискнуть покататься на жутких, высоких американских горках…

Мамочки-и-и!

Миша

– У меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда мы зависли вниз головой, – испуганно выдыхает Милка, цепляясь за мою руку. – Десять секунд! Вся жизнь перед глазами пронеслась, клянусь. До сих пор коленки дрожат и руки трясутся. Больше я туда ни ногой!

Я смеюсь, притягивая девчонку за плечи к себе под бок. Исключительно из благородных мотивов. Для поддержки. А Милка так доверчиво льнет, что я не прочь проверить ее сердце на стрессоустойчивость еще пару раз.

Да уж, Румянцев, и угораздило же тебя втрескаться по уши в великовозрастное дитя. Хотя… мне нравится. Рядом с этой энергичной и живой девчонкой я и сам молодею на глазах. Говорю:

– Зато какую порцию адреналина отхватили.

– Любите пощекотать себе нервишки, Михаил Русланович?

– Ну, скажем, бывает.

Милка фыркает. Такая забавная. Милая, нежная и доверчивая, как ребенок. Смотрит огромными глазами своими. Щеки горят. С губ улыбка не сползает. Идеальная девочка! Несмотря на бабки и положение в Москве – ни капли жизнью не испорченная. Я за свои тридцать с хвостом столько в жизни повидал дерьма, что уже и не верилось, что есть бабы нормальные. Не алчные и продажные стервы.

Милка ведь до сих пор ни сном ни духом о том, что я не просто тракторист-фермер. Догадывается, конечно, наверняка. Но достоверно не знает, что у меня большой бизнес в Москве. Кручусь я, по сути, в тех же кругах, что и дед, и отец в свое время. А уехать жить в область, за сотни километров от столицы была простая прихоть самодура.

– И что, тебе совсем было не страшно? – спрашивает принцесса.

– На горках-то?

– Ага.

Я безразлично пожимаю плечами.

– Да брось! Ну, хоть чуть-чуть то екнуло?

– Екать перестало еще лет пятнадцать назад. Когда я всерьез занялся прыжками с парашютом.

– Да ладно? Ты прыгал с парашютом? – тормозит на месте девчонка. – Шутишь?!

– Без инструктора, – добиваю принцессу, раздуваясь, как петух, от гордости. – На моем счету три десятка прыжков, – щелкаю Милку по носику и подмигиваю, – я подготовленный.

– Ты просто Рэмбо какой-то!

– Сочту это за комплимент.

– Нет, серьезно. Гоняешь на мотоцикле, прыгаешь с парашютом, разбираешься в машинах и прекрасно ориентируешься в глухой тайге. Да я в своей жизни еще таких, как ты, не встречала.

– Не там искала.

– Ну, на ферму меня точно занесло впервые в жизни.

– Такие, как я, в офисах брюки не просиживают.

– Ладно, а ты и стрелять умеешь?

– Разумеется, – смеюсь, с трудом представляя себе военного в отставке, не умеющего стрелять. Такие до “отставки” просто не доживают. Горькая правда жизни.

– Ну да, – задумчиво тянет Милка, – глупость сморозила...