Дикарь. (Не) земная страсть

– Даже не спрашивай, зачем ты ему сдалась. Но у меня есть приказ поставить тебя на ноги, и уже через неделю ты перед ним предстанешь. Поэтому договоримся сразу, – резко схватив за волосы, надсмотрщица оттягивает их назад. Чтобы не остаться без скальпа, мне приходится запрокинуть голову. – Еще раз застану у двери, и ты меня долго не забудешь. Ясно?

Хочется плюнуть ей в лицо, да в моем положении это непозволительная роскошь. Пусть она и солдафон, но какая-никакая женщина. Возможно, и с ней со временем получится наладить контакт. С этой мыслью я стискиваю зубы и, насколько это возможно с оттянутыми волосами, покорно киваю.

– Ясно.

Хватка на моем затылке ослабевает, и я наконец могу вернуть голову в исходное положение.

– Как к вам обращаться?

– Младший сержант Лесли, – отчеканивает она, уже направляясь к двери. – И чтобы через полчаса поднос был пуст. Не станешь есть сама, запихну силой.

Такая запихнет, даже не сомневаюсь. Аж тошнота к горлу подкатила.

Набравшись смелости, я задаю главный вопрос, который больше не могу держать в себе.

– А где мужчина, который привез меня сюда?

Резко затормозив, Лесли оборачивается, окидывая меня очередным презрительным взглядом, от которого хочется поежится.

– Где-где? Получил награду и ушел восвояси, а она за тебя была объявлена немаленькая. Было бы за что, кожа да кости, – усмехается громила, вероятно, считая себя эталоном красоты.

Дверь закрывается, и я остаюсь одна. Вот теперь я точно умерла. Та, прежняя Дженни, которая несмотря ни на что еще верила в чистые помыслы и глупые чувства, способные зародится на пустом месте. А все это время он лишь смеялся надо мной, притворяясь прекрасным чужестранцем. Да как искусно у него это выходило, вон даже мухоморов охапку притащил. Еще тогда стоило догадаться.

– Ненавижу, как же я тебя ненавижу! – кричу в пустоту, закидывая в стену тарелку с кашей. Лесли такое точно не понравится, но сейчас мне плевать.

Плечи сотрясаются от рыданий, будто там, внутри, душа рвется на части. Я ведь поверила ему, открылась, привязалась, как последняя дура, еще и карту отдала. А на деле это была только выверенная игра и корыстный расчет.

Глава 8 Последняя ложка

ДЖЕННИФЕР

Неделя в четырех стенах тянется мучительно долго. Страх перед неизвестностью сменяется злостью и ненавистью на все вокруг: на Черную башню, из которой нет выхода, на предателя Керука, на проклятого генерала и его безвольных марионеток.

Особенно я ненавижу надзирательницу Лесли. Обнаружив-таки нетронутую еду, эта гадина даже расплывается в улыбке, предвкушая, как будет надо мной издеваться. Отрывается она знатно, правда, в итоге ей сперва приходится меня связать.

На пятый день накатывает депрессия. Солнце встает и клонится к горизонту, скрываясь за облаками, а я тупо пялюсь в окно и больше ни о чем не думаю, словно это происходит не со мной вовсе.

– Так-то лучше. Вот и последняя ложка, – радуется моей покорности младший сержант Лесли. – И только посмей у меня блевануть, как в прошлый раз! Два дня осталось, а ты на ногах еле стоишь.

Мысль о том, что вскоре лицом к лицу встречусь с генералом в уродливой маске больше не вызывает у меня каких-то особых эмоций. Или просто мне стало на все плевать, включая саму себя.

Когда же наступает тот самый день, в моих апартаментах появляются еще две женщины. Сперва они кажутся вполне нормальными, пока не берутся за дело.

– Да куда вы меня тащите? Постойте! Я и так чистая.

Никак не реагируя и не говоря ни слова, будто им языки отрезали, они сдирают с меня одежду. Я сопротивляюсь, не желая предстать перед чужими людьми голышом, только все это бесполезно, и они все равно намывают меня до скрипа. Особенно долго возятся с моими волосами, поливая их ароматным содержимым из флакона.

Еще один человек, в этот раз мужчина, но такой же молчаливый и непробиваемый, как все эти чокнутые тетки, делает мне макияж и укладывает волосы. В комнате нет зеркал и я не могу оценить его работу. Остается надеяться, что с таким усердием он мне не круги панды рисовал под глазами, а замазывал мои собственные.

Нарядив в белоснежное платье в пол, которое едва прикрывает проступающие сквозь ткань соски, Лесли впервые смотрит на меня с некоторым одобрением. Но тут же добивает в своей привычной манере:

– Ну что, как говорится, сделали, что могли.

Она распахивает передо мной дверь, впуская поток свежего воздуха и чужих голосов, льющихся фоном, тут во мне что-то и оживает, пробегая неприятным холодом по позвоночнику.

– На выход, да поживее! Генерал не привык ждать свой десерт.

Мы продвигаемся к лифту в конце коридора. Чтобы двери пришли в движение, Лесли использует магнитную карту, которую тут же прячет в карман. Я ожидаю, что мы поднимемся еще выше, под самую крышу, но вместо этого лифт стремительно опускается вниз, только и успевая отсчитывать этажи.

Я пытаюсь дышать ровно, не думая о том, что мне сейчас предстоит, и о каком конкретно десерте шла речь. Только глупое сердце уже разогналось до предела. Пульс стучит в ушах, и у меня подкашиваются колени.