Дикарем в Африку!

Единственное место, где разрешается выходить из машины — участок для пикников на берегу небольшого озерца с бегемотами и пеликанами. Проезжая мимо, я увидел, как сидевшие за столиками туристы вдруг побросали еду и устремились к машинам. Из леса в нашу сторону брел здоровенный слон с бивнями до земли. Убедившись, что егерей вокруг нет, я прихватил сумку с камерами и пошел навстречу. Слон вел себя совершенно спокойно и позволил мне подойти метров на пять, а потом величественно повернулся и плавно зашагал к озеру. Я оглянулся. На меня глядело несколько сотен объективов фото- и видеокамер. Наверное, я и вправду неплохо смотрелся на фоне старого слона.

За час до заката кратер полагается покинуть. Подъем крутой, так что образуется длинная пробка. Как раз в это время по встревоженной реакции проходивших мимо зебр я обнаружил отдыхающего гепарда. Сделал вид, что у меня в очередной раз поломался стартер, и остался внизу на лишних полчасика. Едва исчезли туристы, кот встал, прошел несколько шагов и поднял легким пинком второго гепарда, о присутствии которого я и не догадывался, настолько хорошо он прятался в высокой траве. Оба были самцы — наверняка братья. Они огляделись вокруг и, к моему удивлению, помчались к пасшимся неподалеку антилопам-гну. Обычно гепарды ловят газелей, взрослый гну им не по зубам. Среди стада было несколько антилоп помоложе, за одной из них гепарды и погнались. На мой взгляд она ничем не отличалась от остальных, но вскоре стало заметно, что бежит она чуть медленнее. Подозреваю, что хищники долго наблюдали за гну, прежде чем выбрать жертву. Они быстро догнали антилопу и с третьей попытки повалили. Тут вдали появилась направляющаяся в мою сторону машина егерей, и мне пришлось улетучиться.

Ночевать в Нгоронгоро можно только в кемпинге на гребне кратера. Вокруг густой лес, львов нет, но выходить из кемпингов пешком все равно запрещено: вдруг встретится ужасный буйвол. Вообще-то по ночам буйволы мирно пасутся среди палаток, но туристам об этом не сообщают.

Высота там больше трех тысяч метров, так что ночи холодные, и луна светит очень ярко. Бродя по кемпингу после заката в ожидании темноты, когда все уснут и можно будет пойти погулять по лесу, я обнаружил большую яму — свалку мусора. Из зарослей к ней вело множество тропинок. Я присел на краю ямы, и вскоре появились звери. Сначала пришло стадо черных с белой бородой кистеухих свиней. Проходившего мимо поросенка мне даже удалось погладить по покрытому жесткой щетиной боку. Потом появилась парочка дикобразов. В густых сумерках они выглядели как огромные бело-черные шары, слегка потрескивающие на ходу иголками.

Западнее кратера начинается обширная равнина Серенгети, рассеченная глубоким каньоном — Олдувайским ущельем. Его склоны усеяны каменными рубилами, скребками и наконечниками, от совсем грубых, возрастом больше пяти миллионов лет, до относительно свежих, идеально правильной формы. Изготовление самых лучших ножей и наконечников копий из куска обсидиана или кремня требовало более тысячи точных ударов камнем о камень. Современным археологам потребовалось бы примерно пять лет упорных тренировок, чтобы научиться копировать неолитические образцы.

Мне попался небольшой каменный скребок работы Homo habilis, сделанный, видимо, около двух миллионов лет назад. Позже я опробовал его на туше задавленной львами зебры. Инструмент позволяет с поразительной быстротой и легкостью отделять мясо от костей.

В местном музее есть слепки следов, оставленных тремя древними людьми, шагавшими по свежему вулканическому пеплу. С тех пор прошло 3600 лет, но следы прекрасно сохранились. Люди были маленькие, с узкими ступнями и быстрой походкой. Видимо, после извержения вулкана им приходилось нелегко: следы совсем неглубокие, явно оставленные исхудавшими людьми, а ребенок немного волочил ноги от усталости.

Равнина Серенгети оказалась сухой, с низкой желтой травой. Зверей было мало, если не считать бесчисленных табунков газелей, которым не нужна питьевая вода. Гигантские стада гну и зебр в начале сухого сезона начинают двигаться на северо-запад и к середине июля большинство уходят в Кению до весны. Кое-где на горизонте поднимались столбы дыма: горела трава. Вслед за полоской огня там шагали цепочкой рогатые вороны, аисты, цапли и коршуны, собиравшие поджаренных насекомых.

На вершинах гранитных останцев, называемых тут kopje, лежали грустные львы, с тоской осматривая окрестности. Обнаружить их можно было издали по скоплениям машин. Почему-то львы никогда не пытаются вытащить туриста из джипа или снять с крыши микроавтобуса — индийские тигры иногда это проделывают. По идее, тигры не должны быть умнее львов: мозг у них практически одинаковый. Основное различие в биологии — львы охотятся прайдами, а тигры нет. У обезьян из двух родственных видов мозг всегда больше у того, который живет большими стаями. Но, похоже, от кошки одиночная охота требует большей находчивости, чем групповая.