Дикари

Проезжая мимо постоялого двора, она чуть придержала бег нетерпеливых лошадей, и Сулла увидел большой шрам на левой стороне ее лица. Возможно, это был след от боевого меча, но он придавал ее красоте трагический оттенок.

— Ого! — сказал Сулла. — Кто эта девушка?

— Его любовница.

— На боевой колеснице?

— Она по рождению британка[26]. Ее взяли в плен во время мятежа в Британии, когда она командовала эскадроном боевых колесниц. Римляне в тот раз расправились с англами[27]. Она была продана в Рим для боев на арене цирка, и каждый раз, когда она выступала, она убивала своего противника, будь то мужчина или женщина... Менезий выкупил ее за триста тысяч сестерциев. Построил для нее школу гладиаторов, и она там управляет. — Арверн крикнул в сторону кухни: — Мирра! Разожги угли и вынь колбаски из ледника. — Посмотрел на три четверти опустошенную бутыль розового вина. — И принеси еще вина!

* * *

Хозяин «Двух жаворонков» вытер усы тыльной стороной своей лапищи. Он раскраснелся и стал более многословен.

— Все дело в том, — он продолжал рассказывать о семейной жизни Менезия, — что, когда он служил в армии, Порфирия обманывала его направо и налево...

И пояснил, что законная жена Менезия, римлянка из известной патрицианской семьи, но порядочная шлюха, как он думает, что зовут ее Порфирия и что они уже три года ведут бракоразводный процесс. Порфирия и ее семья наняли целую армию сомнительных адвокатов, чтобы вытянуть как можно больше денег из Менезия. Трактирщик добавил:

— Ему на это наплевать. Этот парень не любит скандалов, он и сам спал с кем попало. Но я думаю, что он влюбился в Металлу после того, как увидел, как она дерется. На этот раз все было серьезно. Когда Порфирия узнала о ней, то решила этим воспользоваться и потребовала развода. Хотя захоти он, то мог бы начать процесс первым и уже давно. Но женщины все б... — Арверн прервался, наблюдая за реакцией Суллы на это последнее замечание. Про себя уверенный, что тот согласен с ним. Но Сулла продолжал молча есть свою колбасу. Немного раздосадованный, хозяин «Двух жаворонков» сделал большой глоток вина и снова заговорил: — Она добилась разрешения на раздельное проживание и уехала из дворца. Не уверен, что она выиграет дело, потому что Металла всего лишь рабыня, а если давать развод всем римлянкам, мужья которых спят с рабынями, то во всей империи не останется ни одной супружеской пары...

Сулла перестал жевать, тоже глотнул вина и спросил в свою очередь:

— А она — она его любит?

— Любит? — переспросил трактирщик, удивленный вопросом. Было видно, что это слово не подходило к теме разговора.

— Металла любит Менезия или просто спит с ним, потому что его рабыня?

Трактирщик помолчал. Он был застигнут врасплох. Кто бы мог подумать, что этого коренастого галла с квадратными плечами и натруженными руками заботили такие вещи.

— Ну, не знаю... — начал арверн. — Вы спрашиваете о таких подробностях... А почему вы меня об этом спрашиваете? — спросил он в свою очередь.

Галл подумал о маленькой Хэдунне. Любила ли она его или провела с ним ночь потому, что он купил ее?

— Просто из любопытства, — сказал галл.

— Принеси сыры, — приказал хозяин, поворачиваясь к кухне, где стояла блондинка. — Готов ли шербет?

Глава 5 Играющая на тамбурине

Сулла проснулся уже в сумерках, в комнате постоялого двора. Подошел к окну, чтобы определить, который час. Солнце только что село, а небо было затянуто тучами. Гам посетителей, заполнивших трактир, доходил и до него. Пустынный двор озарялся лишь светом масляных ламп, зажженных в зале.

Бывший офицер-легионер вернулся к кровати, открыл дорожную сумку и вынул оттуда боевой кинжал в чехле. Подвесил его на пояс под блузой. Затем достал тонкую веревку, на конце которой находился стальной крюк. Он аккуратно обернул веревку вокруг крюка так, чтобы металл не был виден и чтобы вещь занимала как можно меньше места. Потом он спрятал все это в полотняный колпак и надел его на голову.

Сулла сначала подумал выбраться на двор через окно, но потом решил, что более разумно будет выйти из гостиницы обычным путем. Он открыл дверь, выходившую в коридор, и направился к лестнице. Спустился вниз и попал в переднюю, которая выходила разом и во двор, и в зал. Зал был полон, служанки и рабы только и успевали подавать на стол блюда и вина и выполнять распоряжения хозяина и его помощника. Так что никто не обратил на него внимания, даже поваренок, бросившийся ему под ноги, второпях несясь на мойку с двумя большими корзинами грязной посуды.

Он вышел во двор. Раб из конюшни, которого он разбудил, когда приехал, тут же поднялся со своей охапки соломы и почтительно поинтересовался, не нужна ли ему лошадь. Но Сулла сказал, что нет, не нужна, и вышел со двора.