Дикари

— Ну, потом кто-то выказал серьезные сомнения насчет подлинности завещания. Галл единственный наследник Менезия, и если галл не сам был инициатором убийства, то, может быть, он является игрушкой в руках финикийских дельцов. Теде сами состряпали завещание и при всеобщем замешательстве собираются воспользоваться наивностью этого провинциала и его незнанием римских дел, чтобы за его спиной проворачивать выгодные операции с состоянием Менезия. Вроде как именно они надеялись управлять всем наследством...

Сулла подумал над рассказом Манчинии, потом спросил:

— А дальше говорили еще что-нибудь?

— Да ты знаешь, разговор перешел на другую тему. Со всех сторон раздались голоса, заглушив слова тех, кто продолжал еще говорить о Менезии и о тебе. Больше я ничего не услышала...

— Ты знаешь имя того человека, который говорил о подложном завещании?

— Имени не знаю, но хорошо помню его лицо. Завтра, может быть... Лучше спрошу у дяди Патрокла. Он знает всех и всегда в курсе всего, что происходит во дворце... Но зачем тебе это, дорогой?

— Мне сказали, что у меня появится много врагов в Риме, — отшутился Сулла. — Я составлю список...

— Я приеду к тебе послезавтра утром и расскажу все, о чем узнаю. — Манчиния снова прижалась к нему. — Даю тебе две ночи на восстановление сил, нам пригодится... О великие боги, помогите Сулле! Я буду думать два дня только об этом, о том мгновении, когда увижу тебя снова и ты примешь меня в свои объятия... — Внезапно молодая женщина разразилась рыданиями, чем напугала Суллу. — Все ужасно, — простонала она, пряча свое лицо, залитое слезами, на груди у любовника. — Тогда, во Вьенне, я очень тебя хотела. До этого я занималась любовью только со служанками. Этот идиот Патрокл ни к чему не годен. Но теперь здесь, в Риме, поняла: я действительно тебя люблю. Ты слышишь, Сулла! Ты — тот мужчина, которого я люблю, никогда не полюблю никого другого, знаю, ах я несчастная...

Из больших черных глаз Манчинии на грудь галла катились крупные слезы. А он гладил молодую женщину по волосам и нежно целовал ее в лоб.

— Нет, Манчиния, ты никогда не будешь несчастной! Я не причиню тебе зла и всегда буду рядом с тобой...

Она покачала головой, шмыгая носиком:

— Да, а маленькая рабыня, которую ты лишил девственности перед отъездом, я знаю, ты ее любишь. Вы все одинаковы, любите рабынь и знаете, что они принадлежат вам полностью и вы можете делать с ними все, что захотите... Это вас, мужчин, возбуждает, а мы ничего не можем этому противопоставить.

— Ты говоришь глупости, — ответил Сулла, улыбаясь и наклоняясь над Манчинией, нежно целуя ее в красивый рот.

Он вспомнил Хэдунну, ее лицо в тот момент, когда она отдавалась ему, и он подумал, что, может быть, Манчиния права.

Глава 12 Парик Нестомароса

Уснувшую Манчинию Сулла оставил в бане, там, где они любили друг друга. Сам оделся и отправился в школу гладиаторов. В конюшне он подобрал лошадь, способную на столь долгое путешествие. Там его и застал посыльный. Он сообщил хозяину, что к дворцу подъехала повозка, в ней человек по имени Нестомарос и что он называет хозяина другом, вы якобы приглашали его приехать в любое время и на любой срок. Охрана его не пускает, на что он страшно гневается.

— Каков он? — спросил Сулла. Он не знал человека с таким именем ни во Вьенне, ни в другом городе.

— Это... галл, господин. У него длинные волосы и большие усы. С ним женщина, верхом на одной из лошадей, маленькая и толстая, гораздо моложе его...

— Так у него несколько лошадей?

— Да, господин, три, это галльские лошади, крепкие, с сильными ногами, одна — для него, другая — для его жены, а на третьей — поклажа.

— Нестомарос? — переспросил Сулла. — Больше он ничего не сказал?

— Он сказал, господин, что он ваш друг детства, только что приехал в Рим и успел лишь перед визитом к вам зайти к Сертию...

— Ах так, — улыбнулся Сулла. — Вели впустить.

Наконец Сулла выбрал лошадь, приказал оседлать ее и подвести к входу в большой атрий. Сам повернул на главную аллею, ему хотелось присутствовать при въезде Нестомароса. Конечно же это был не кто иной, как Изгнанник, который усилиями сына Либио был превращен в знатного галла.

Дворцовый охранник вел под уздцы лошадь знатного галла. При виде наследника Менезия тот громогласно вскричал:

— Сулла! Тебя охраняют настоящие церберы! Меня заставили ждать у двери. Восемнадцать дней я провел в пути, чтобы добраться до тебя!