Дикари Гора

Я подозреваю, что эти два существа не поверили Самосу, когда он возражал им, что мог говорить только от имени себя. Как минимум, они были уверены, что он в значительной мере вовлечен в дела Царствующих Жрецов.

Кроме того у них, похоже, не было альтернативы контакту с ним.

Из длинного, кожаного тубуса Ког вытащил, что-то, туго завернутое в лоскут мягкой дубленой кожи. Сверток был светлым, почти белым, завязанным тесьмой. От него шел легкий запах дыма, вероятно от дыма терлового кустарника. Такая кожа, становится водонепроницаемой, если ее прокоптить. Обычно для этого кожа оборачивается вокруг маленькой треноги из шестов, а внутри этого сооружения разжигается небольшой костерок на ветках и листьях терлового кустарника, при этом остается легкий запах дыма.

Ког положил сверток на стол. Это была не сыромятная кожа, а мягко-дубленная, как я и предположил. При производстве недубленой кожи, тщательно очищенный от мяса кусок растягивают и прибивают к ровной поверхности, чтобы просушить солнцем и ветром. Такая кожа в дальнейшем, может нарезаться и идти в дело без дальнейшей обработки. Этот продукт, грубый и жесткий, может использоваться для таких вещей как щиты, панцири, ремни или веревки. Смягчение кожи, наоборот, является намного более трудной задачей. При мягком дублении снятая кожа, должна пропитаться салом, маслами и жирами, обычно вытопленными из мозгов животных. Они втираются в кожу, с помощью мягкого плоского камня. Далее кожа смачивается водой, плотно скручивается, убирается в прохладное темное место, подальше от солнца и высокой температуры, на несколько дней. За это время, смягчающие вещества — жиры и масла, полностью проникают в кожу. Теперь кожу надо развернуть, и протирать, мять и растягивать в течение нескольких часов. Конечный продукт из коричневого становится светло-кремовым, и может обрабатываться и нарезаться также легко как ткань.

— Известен ли Вам, — спросил Ког, — тот, кого зовут Зарендаргар?

— Кто такой этот Зарендаргар? — сделал вид, что не понял Самос.

— Давайте не будем тратить время друг друга впустую, — предложил Ког.

Самос побледнел.

Я был рад, что, снаружи, вокруг этого заброшенного здания, дежурили несколько охранников. Они были вооружены арбалетами. Железные болты этих самострелов, веся приблизительно фунт, были способны войти на глубину около четырех дюймов в твердое дерево, при выстреле с приблизительно двадцати ярдов. Вот только, к тому времени, как охранники войдут в здание, мы с Самос, можем быть наполовину съедены.

Ког пристально посмотрел на Самоса.

— Зарендаргар, — сказал Самос, — был знаменитым командующим стальных миров, боевым генералом. Он погиб во время разрушения снабженческого комплекса в Арктике.

— Зарендаргар жив, — заявил Ког.

Я был поражен этим заявлением. Это казалось мне невозможным. Разрушение комплекса было полным. Я был свидетелем этого, находясь всего в нескольких пасангах на льду, в арктической ночи. Комплекс был превращен в радиоактивный ад. Даже ледяное море при этом, всколыхнулось и вскипело.

— Зарендаргар не мог остаться в живых. — Это был первый раз, когда я вступил в общение с монстрами. Возможно, я не должен был этого делать, но я имел непосредственное отношение к предмету разговора. Я видел взрыв. Я, даже издалека, был наполовину ослеплен вспышкой, и, некоторое время спустя, оглушен звуком, ударной волной и опален высокой температурой.

Форма, высота и ужас того высокого, расширяющегося, грибовидного облака были тем, чего я никогда не забуду.

— Никто не смог бы выжить в том взрыве, — сказал я. — ни там, ни рядом с ним. — Я был там.

— Мы знаем, — сказал Ког.

— Зарендаргар мертв, — повторил я.

Ког, тем временем разворачивал сверток на столе. Он делал это таким образом, чтобы Самос и я могли видеть все. Волосы встали дыбом у меня на затылке.

— Вам знакомы такие вещи? — спросил Ког Самоса.

— Нет, — ответил Самос.

— Я видел подобные, — сказал я. — Но только не здесь, а в другом мире. Я видел это в местах, называемых музеями. Такие вещи больше не делают.

— Кожа кажется Вам старой, — осведомился Ког. — Потемневшей, хрупкой, потрескавшейся, истонченной, дряхлой?

— Нет, — сказал я.

— Посмотрите на цвета, — предложил Ког. — Они выглядят старыми? Они кажутся Вам увядшими?

— Нет. Они яркие и свежие.

— Молекулярный анализ, а также проверка степени высыхания, показывает, что этот материал, и нанесенные на него пигменты, не старше двух лет. Это предположение подкрепляется данными сравнительного анализа, этого образца кожи с другими, датирование которых известно и не вызывает сомнений.