Дикари. Их быт и нравы

Европейцам часто приходилось при этом удивляться ораторскому искусству дикарей, выразительности их языка, изящности и размеренности их жестов. Особенно много интересного представляли большие собрания краснокожих Северной Америки. Они открывались одним из присутствующих вождей именем «Великого Духа», к которому он воссылал молитву о даровании мудрости собравшимся. Потом выступали, соблюдая строгий порядок, отдельные ораторы, из которых каждому предоставлялось минут 5 для размышлении, для того, чтобы он собрался с мыслями и не упустил в своей речи ничего важного. При сложных и запутанных делах главный оратор держал в руке связку различных палочек и, обсудив какую-нибудь сторону дела, передавал одну палочку близ сидевшему вождю, как бы закрепляя сказанное. Эта палочка становилась для получившего ее как бы говорящей, — с такой точностью он мог вспомнить, глядя на нее, соответствующее место в речи оратора; и когда шли дальнейшие обсуждения вопроса, он следил за тем, чтобы не было неправильных изложений и истолкований главной речи.

Криками одобрения собрание принимало то или другое предложение выступающих ораторов, подобно тому, как это делалось некогда на народных вечах в вольном Новгороде. Для закрепления принятых решений — особенно в случае заключений каких-либо договоров с соседним племенем — индейцы, не ведавшие нашей грамоты, прибегали к другому письму, — не буквами, а раковинами. Послы, прибывшие для переговоров, приносили с собой «вампумы», — пояса, состоящие из шнурков с нанизанными на них разноцветными раковинами. Произнося свою речь, они одновременно старались обратить внимание слушателей на отдельные части вампума, так что содержание речи и сочетания раковин связывались в одно целое в их представлении. При той поразительной памяти, которою отличаются дикари[3], неудивительно, что, глядя потом на вампум, индейцы могли слово за словом восстановить всю произнесенную при его передаче речь. И потому-то индеец ссылался для доказательства своей правоты с такой же уверенностью на отдельные места вампума, с какой мы ссылаемся на письменные документы[4].

Там же, где ведутся все общественные совещания дикарей, — там временами чинится и суд над провинившимся, и произносятся приговоры правды и справедливости. Повсюду на эту должность судей назначаются старые, но еще не потерявшие своей силы, члены племени. Кому как не им знать древние обычаи страны? Кому как не им владеть житейской мудростью в странах, где нет ни школ, ни книг, и разрешать правильно спорные вопросы? Слова этих старых людей— закон для молодых; к их голосу обязаны прислушиваться даже властные вожди там, где они есть.

И вот эти люди собираются, чтобы общим советом разобрать жалобы и постановить приговоры. Кто совершил проступок, тот несет, по определению этого совета, действующего в строгом согласии с древними обычаями, соответствующие наказания: подвергается палочным ударам, изгнанию из племени, иногда смертной казни. Эта последняя кара постигает убившего соплеменника или нарушившего священные обычаи страны. К приговорам своего суда дикари питают необычайное уважение и безропотно подчиняются им. «Если индеец-крик, — рассказывает один писатель, — обвинялся в проступке, за который наказанием служила смерть, то не медлил явиться пред лицо совета стариков. Если обвинение было доказано, его присуждали к казни, которую он должен был совершить над собой по истечении пяти дней. Затем его отпускали. Господин самому себе, он возвращался домой, чтобы провести последние дни в среде своих близких, и, когда наступал роковой день, он приходил и занимал свое место у столба смерти». Так высоко чтит дикарь обычаи родного племени. Следующий случай может послужить этому красноречивым доказательством.

Однажды индеец был приговорен своим племенем к смерти за убийство. Белый колонист дал ему лошадь, чтоб он спасся бегством от грозившей ему участи. Но, скрывшись темною ночью, индеец вернулся уже к утру обратно, чтобы занять свое место у «столба смерти». У него «не хватило духу», как он говорил, уйти от того наказания, к которому он был приговорен по обычаям отцов…

Разве этот дикарь не напоминает великого Сократа, когда тот, приговоренный своими согражданами к смерти, из уважения к законам родного города отказался от возможного побега из темницы?..