Дикари (ЛП)

— Было бы разумно держать знание о своей родословной при себе, — предупреждает она меня. — Никому не пойдет на пользу, если станет известно, что у меня есть дочь. Есть много злых мужчин, желающих занять мое место, но единственный человек, которого я вижу достаточно сильным, чтобы возглавить такую семью, как моя, — это ты.

Я киваю, и она делает еще один шаг назад.

— Вам лучше убраться отсюда, — говорит она. — Разве вам не нужно спешить на важную встречу?

Маркус застывает вместе с двумя другими и расправляет плечи перед Романом.

— Откуда, блядь, ты знаешь о нашей встрече?

Она показывает ему большой палец вверх.

— Отличная работа по правдоподобному отрицанию, — поддразнивает она. — Золотая звезда для тебя. — Видя его непонимающее выражение лица, она закатывает глаза. — Я Джиа Моретти из семьи Моретти. Моя работа заключается в том, чтобы знать, когда мои враги падают, а вы трое, несомненно, падете. Это был смелый шаг, надо отдать вам должное, но я слишком много лет противостояла вашему отцу. Он снова поднимется, и когда он это сделает, вам троим лучше быть начеку… если я не опережу его.

Джиа ухмыляется, намекая на то, что по крайней мере один из мужчин семьи ДеАнджелис снабжает ее информацией, и, черт возьми, мальчикам это ни капельки не нравится.

Не сказав больше ни слова, Джиа быстро исчезает со своим охранником с дредами, оставляя мне только одно — проклинать этих троих ублюдков, пока у меня из горла не пойдет кровь.

Я медленно поворачиваюсь, во мне закипает гнев, и когда я встречаю их тяжелые взгляды и вижу, как вина разливается по их красивым чертам, я делаю глубокий вдох, чертовски хорошо понимая, что сейчас из глубины меня вырвутся несколько чертовски длинных фраз, и мне понадобится вся помощь, которую я смогу получить.

— ЧТО, БЛЯДЬ, С ВАМИ НЕ ТАК, УБЛЮДКИ? — Требую я. — ВЫ ЗНАЛИ, ЧТО ДЖИА, БЛЯДЬ, МОРЕТТИ МОЯ ГРЕБАНАЯ БИОЛОГИЧЕСКАЯ МАТЬ, И ВЫ НЕ СКАЗАЛИ НИ СЛОВА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ? БЛЯДЬ!

Роман испускает тяжелый вздох и делает шаг от своих братьев, оказываясь прямо передо мной. Его пальцы касаются моей руки, и я отстраняюсь от него, предательство обжигает меня, как никогда раньше.

— Давай же, — бормочет он, его братья нерешительно следуют за ним, более чем готовые к тому, что я надеру их сучьи задницы. — Ты можешь проклинать нас в машине, но Джиа права. Нам нужно вернуться домой, пока мы не пропустили эту встречу, иначе мы потеряем их навсегда, и все, ради чего мы работали, пойдет прахом.

Я смотрю на него снизу вверх, мой острый взгляд буравит его жидкие лазеры.

— Отлично, — говорю я ему. — Но за рулем буду я, и тебе лучше поверить, что я собираюсь выместить все на машине, и ни на секунду не думай, что тебе удастся вставить хоть одно гребаное слово. Вы трое будете сидеть сзади в полной тишине, а я буду проклинать ваши сучьи задницы, пока у меня не пересохнет горло. Поняли?

Они все кивают, и я разворачиваюсь на пятках, направляясь обратно к черному внедорожнику, только чтобы увидеть машину Джии, выезжающую с задней части участка.

— Поторопитесь, блядь, — говорю я придуркам за моей спиной. — Залезайте, пока я вас здесь не оставила.

И вот так я стремительно обхожу машину и сажусь на водительское сиденье, при этом мне приходится сдвинуть кресло вперед, чтобы иметь возможность дотянуться до педалей. Я нажимаю на кнопку автоматического запуска, и двигатель с ревом оживает, когда три жалких ублюдка, которые решили, что это хорошая идея — предать мое доверие, скользят на заднее сиденье. Едва за Маркусом закрывается дверь, я нажимаю на газ и, не теряя времени, позволяю им ощутить весь мой гнев.

33

Дорогие "Ламборгини" и "Феррари" загромождают дорогу перед домом, когда я останавливаю внедорожник у особняка семьи ДеАнджелис.

— Черт, — бормочет Маркус, и это первое слово, которое он произносит за всю обратную дорогу. — Ты что, не можешь припарковаться сбоку или еще где-нибудь? Все эти ублюдки увидят, как мы вместе вылезаем с заднего сиденья, словно кучка провинившихся школьников.

— Выметайся на хрен, пока я не устроила сцену, — говорю я ему, мое горло першит от того, что я орал на них последний час.

Члены семьи, которые выглядят так же, как они, наблюдают за ними с верхней ступеньки лестницы, и я ухмыляюсь, глядя на легкое смущение, наполняющее их вены. Впрочем, это ненадолго. Они на вершине пищевой цепочки. Их можно застать со штанами на лодыжках, трахающими пирог с заварным кремом и поющими "У Мэри был маленький барашек", и они все равно будут выглядеть как самые смертоносные мужчины на земле.

Маленькие победы, верно?

Роман и Маркус идут впереди, пока Леви ждет меня, не желая, чтобы я входила одна в особняк, полный убийц с сомнительной моралью из мафии ДеАнджелис. Его рука прижимается к моей пояснице, и когда он ведет меня вверх по парадной лестнице, я обнаруживаю, что прижимаюсь к нему еще теснее.

— Можем ли мы отложить все в сторону и выступить единым фронтом, хотя бы на следующие несколько часов? — спрашивает он низким и приватным тоном. — Тогда, я клянусь, после этого ты можешь вернуться к ненависти к нам.