Дикари (ЛП)

— Где сейчас ваш отец? — спрашивает он, его взгляд устремлен куда-то вдаль, и в его голове начинают вращаться колесики, вероятно, пытаясь понять, как он может извлечь из этого выгоду.

— Именно об этом мы и пришли спросить тебя, — говорит Роман, его тон едва уловимо предупреждает, чтобы с ним не связывались. — До вчерашнего вечера мой отец жил в доме Виктора, но, когда мы приехали… пуф, — говорит он, расставляя пальцы веером перед собой. — Пропал.

Филипп смеется.

— И ты думаешь, он пришел бы ко мне?

— Если бы мы думали, что он пришел сюда, — говорит Маркус с болезненной усмешкой. — Ты бы уже был мертв на пороге своего дома.

Филипп осторожно смотрит на него, прежде чем снова перевести взгляд на Романа.

— Так если ты думаешь, что его здесь нет, тогда зачем вообще сюда приходить?

— Потому что, помимо того факта, что у тебя есть кое-что, что принадлежит мне, — говорит он, имея в виду Ариану, и мое сердце обливается кровью, когда он говорит, что все еще считает ее своей. — Ты один из последних, кто контактировал с ним, и мне нужно знать то, что известно тебе.

На лестнице позади нас раздается шум, и я оглядываюсь как раз вовремя, чтобы увидеть маленькую девочку, одетую в ночную рубашку. Поняв, что у подножия лестницы что-то происходит, она вскидывает голову, и с ее губ срывается тихий вздох. Она смотрит на своего отца, и на мгновение мне хочется возненавидеть парней за то, что они не проверили, был ли кто-нибудь еще в доме, но тогда это лежит и на моих плечах.

— Папа, — говорит маленькая девочка, ее широко раскрытые глаза полны ужаса, когда она смотрит на своего старшего двоюродного брата, которого ее, без сомнения, учили бояться. — Что происходит?

Филипп тяжело сглатывает.

— Ничего, милая. Твои кузены просто пришли на утреннюю деловую встречу, — говорит он, заставляя мой желудок скручиваться от того, как он мил со своей дочерью, в то время как другая женщина гниет, скорее всего, в какой-нибудь подземной камере под фундаментом этого дома. — Иди и смотри свои мультики. Мама скоро приготовит тебе завтрак.

Маленькая девочка, которой, должно быть, всего четыре или пять лет, снова смотрит на троих парней, и я должна похвалить ее за настороженность, которая появляется на ее лице. Предполагая, что она каким-то образом сможет сбежать от своего отца, она могла бы даже вырасти в действительно умную девушку, которая сможет спасти себя от этого испорченного мира, что я должна была сделать до того, как позволила ему развратить мою душу до точки невозврата.

Девочка убегает, и все взгляды возвращаются к Филиппу.

— Вам нужно уходить, — говорит он. — Вам не следовало приходить туда, где спят мои дети.

— Мяч на твоей стороне, Филипп, — говорит Роман, как будто это какие-то переговоры. — Скажи мне то, что я хочу знать, и верни Ариану. Тогда никто не пострадает, но если ты не сможешь дать мне то, за чем я пришел, что ж…

Фраза Романа обрывается, когда его взгляд возвращается к лестнице, давая Филиппу понять, что именно он будет делать. Мой желудок скручивает от одной только мысли, но часть меня должна верить, что Роман просто блефует. Он никогда бы не причинил вреда этой маленькой девочке, но Филиппу не нужно этого знать.

Во взгляде Филиппа вспыхивает ярость, прежде чем он, наконец, кивает.

— Фальшивая стена в офисе восточного крыла. Она там, внизу.

Роман кивает, прежде чем взглянуть на Маркуса.

— Иди. Возьми Шейн с собой.

Маркус молча уходит, и мои глаза расширяются, понимая, что это происходит на самом деле. Я спешу за ним, не желая отставать, когда слышу, что Роман продолжает.

— А мой отец?

Мы скрываемся за углом, прежде чем я успеваю услышать ответ Филиппа, и я держусь прямо за Маркусом, не желая разлучаться с ним в этом большом доме. Кто знает, какие еще грязные секреты спрятаны здесь.

Мгновение спустя мы находим офис, Маркус с легкостью открывает запертую дверь, и мы входим в огромную комнату. Она больше, чем вся моя гребаная квартира, но я не удивлена. Все в этом мире большое и покрыто роскошью. Это нелепо и, скорее всего, финансируется за счет денег от наркотиков.

Несмотря на то, что сейчас только начало седьмого утра и вероятность того, что кто-то пройдет по этим коридорам, примерно такая же, как вероятность того, что я добровольно раздвину ноги для Джованни — я все же закрываю за нами дверь.

Филипп сказал что-то о фальшивой стене, но я ни черта не вижу. Маркус пересекает комнату в поисках того, что спрятано на самом виду, пока мои руки скользят по стенам. Это не совсем то, с чем у меня есть опыт, но я не собираюсь лгать, это посылает адреналин по моим венам, как лесной пожар.