Дикари Ойкумены.Трилогия

Перед глазами замелькали каменные сколы. Игги попытался за чтонибудь уцепиться, но только сорвал два ногтя на правой руке. Природный наждак с палаческим удовлетворением мазнул по лбу, и Игги оказался на исходной позиции: у подножия скалы. Он помотал головой, пытаясь избавиться от звона, но тот лишь переместился из одного уха в другое. Лоб отчаянно саднило. Забыв о паллюсках, Добс тронул лоб ладонью, взвыл от острой боли и тупо уставился на пальцы, окрашенные красным. Охотничий костюм был изодран в клочья. К счастью, армированная ткань сражалась до конца. Если бы не прочность одежды, клочьями свисала бы сейчас кожа Игги.

Сил для второй попытки не осталось.

Паллюски разбрелись по округе. Двое – самые крупные, с лицами Игги и Миры – склонились над махайродом, заплевывая хищника в два рта. Чуть выждав, они вытянули губы трубочкой – дальше, еще дальше, пока рты не превратились в морщинистые хоботки, – и присосались к туше. Еще один, мелкий, с раковиной, треснувшей по краю, лакомился останками своего же расстрелянного приятеля. Искалеченный паллюск с физиономией Лата, за неимением иной поживы, высасывал содержимое из обрубка собственной лапы, валявшегося на земле. Остальные бродили вокруг, как бы в раздумьях, забыв о гореохотниках. Звуки, которые издавали паллюски, странным образом напоминали человеческую речь. Игги даже показалось, что он разбирает свистящие и булькающие слова:

– Завалилл… завалиллли…

– …мрасссь…

– Вшшштырилло…

– Помогите! На помощь!

Нет, понял Игги. Это не паллюски.

Кричал Глюк, оседлав горбатый уступ. Король виртшоу склонился к коммуникатору, уткнувшись носом в яркоалое мерцание сферы, активированной в алармрежиме, и повторял призыв, как заклинание. В трех метрах выше, на вершине, рядом с упавшим на колени Латом, рыдала бледная, дрожащая Мира. Под ними, обходя паллюсков по широкой дуге, ковылял к джунглям Хью. Кровь из ноги толстяка продолжала течь, но Хью упрямо шел, пока не исчез за деревьями. Диззи нигде не было видно; его подруга, отчаявшись встать, ползла в сторону аэромоба. С такими темпами она добралась бы до цели к вечеру. От вида ее развороченной щеки Игги едва не сблевал.

Один паллюск обернулся к Игги:

– Сссдоо? Сдоооххни…

– Оопди, – поддержал второй. – Дудуддааа…

Мертвыми пальцами Игги нащупал рукоятку «Ангстрема». Он еще колебался, не зная, что разумнее – стрелять в тварей или застрелиться самому, – когда в зарослях раздался громкий треск. Из кустов выломился Хью, ковыляя заметно быстрее, чем раньше. Толстяк от когото удирал – от когото, кто пугал его больше отвратительных паллюсков. Тут с Игги случился краткий приступ d'ej`a vu. Джунгли за жирной спиной Хью расслоились во второй раз. Сквозь листву и плетеные занавеси лиан проступили зыбкие силуэты – много, больше десятка. Игги всмотрелся и захрипел от рези в многострадальных глазах. Опушка полыхнула диким убийственным пламенем, – казалось, из кустов по Игги Добсу ударила батарея плазматоров.

Паллюски проявили неожиданную прыть. Они кинулись к засевшим в джунглях стрелкам, стремительно сокращая дистанцию. Но добраться до врага тварям не удалось. Шквал огня смел их на бегу, отсекая паучьи лапы, разнося раковины в куски, выжигая из панциря склизкую плоть. Самый шустрый метнулся в сторону, но прожил лишь на секунду дольше остальных.

Игги глянул на «Ангстрем», который держал в руке. Затолкать оружие в кобуру удалось с третьего раза. Он вытер о штаны ладонь, скользкую от пота и крови, встал и, спотыкаясь, направился к спасателям.

– Где вы шлялись, дармоеды?! Нас чуть не сожрали!

Молодой спасатель слушал Игги с каменным лицом.

– Да ты знаешь, урод, кто я?! Ты в курсе, какая у меня страховка?!

Спасатель не пытался вставить хоть слово в свое оправдание, и это доводило Добса до белого каления.

– Ты должен на спутнике верхом сидеть! День и ночь! Бдить за мной, идиот! Я тебя по судам затаскаю! Всю твою сраную контору! По миру пущу! Будешь дерьмо жрать и ботинки мне лизать…

Правый бок взорвался черной, оглушающей болью. В глазах потемнело. Игги хотел выдохнуть, но вместо воздуха, спекшегося в легких, его мучительно вывернуло желчью, и еще раз. Когда он наконец смог дышать, а тьма поредела, Игги обнаружил, что лежит, скорчившись, в луже паллюсковой слизи. Рядом с виском Добса качался с пятки на носок пыльный армейский ботинок.

– …жаловаться, – простонал Игги. – Я иск подам…

– Это ваше право, – согласился ботинок.

– Кто вы… такой?

– Курсант Тумидус, Семнадцатое высшее военное училище либурнариев ВКС Помпилианской империи. Четвертый курс, первая манипула. Личный номер 172 843 PQL. Запомнили или вам записать?

Оп, мертвея, понял Игги. Полный оп и дидуда. Помпилианцы! Чужая планета, безлюдный остров, кругом одно зверье… Ни адвокатов, ни телохранителей, ни просто свидетелей! Высший разум, лучше бы нас сожрали…

– Вы знаете, где находитесь? – допрашивал неумолимый ботинок.

– Нна Тренге…

– А точнее?

Возьмут в рабство, сказал себе Игги. Точно, возьмут. Буду болтаться за хозяином до конца жизни. Безвольная кукла, живая батарейка. Сдохну на заводе или в ходовом отсеке галеры…