Дикарка

– Ты, вонючий сукин сын… – Марко стремительно бросился на Виктора.

Лия не успела ахнуть, как двое мужчин покатились по полу.

– Марко, не надо! – отчаянно закричала Лия, ожидая, что Энрике вот-вот откроет огонь.

– Энрике! – прохрипел Виктор, задыхаясь под тяжестью навалившегося на него Марко. В руке у Виктора был револьвер, который Марко пытался отнять.

Лия метнула взгляд на охранника. Тот стоял неподвижно и, подняв автомат, прицеливался.

– Нет! – пронзительно крикнула Лия. Забыв обо всем, она бросилась на Энрике и начала бить его кулачками и царапать.

– Что за?.. – воскликнул Энрике, стараясь стряхнуть с себя Лию.

Но она продолжала отчаянно сражаться, стараясь спасти Марко…

В это мгновение раздался выстрел.

Это стрелял Виктор, сумевший вырваться из хватки Марко.

Лия издала жалобный вопль, когда поняла, что произошло. При виде ужасающего зрелища Лию охватила необъяснимая слабость.

– Нет, – зарыдала она. Ноги ее подкосились, и она упала на пол.

– Какой срам, – буркнул Виктор.

Сквозь слезы, которые затуманивали взор, Лия увидела усмешку в садистских темных глазах Виктора. Энрике, освободившись от Лии, вновь поднял автомат.

– Нет! Что ты делаешь? – вдруг заорал Виктор.

В этот миг Лию оглушила автоматная очередь.

Она зажмурила глаза, ожидая, что вот-вот ее плоть разорвут пули.

Но ничего не произошло.

Задохнувшись от изумления, она открыла глаза.

Это невероятно, но Энрике стрелял не в нее.

В Виктора.

Изрешеченное пулями, окровавленное тело наркобарона неподвижно лежало на полу.

Рядом с ним, в луже крови, вытекающей из зияющей раны в боку, лежал Марко. Пуля Виктора нашла свою цель.

Это кто-то из близких, когда-то он любил ее… Но это не Лия.

Нет, ее нескончаемый крик наконец стих. Ушла и боль.

Все вокруг исчезло, кроме этого милого, такого знакомого голоса:

– Марко… Пора… я жду…

«Нет».

«Еще не время».

«Лия…»

Он изо всех сил старался снова пробиться к Лии, но никак не мог преодолеть пелену темноты и молчания, окутавшую его.

Голос вернулся – он стал громче, звучал все настойчивее:

– Пойдем со мной, Марко… Кто это?

Он должен это знать. Должен помнить.

– Марко…

Когда-то, очень давно, он любил эту женщину…

«Карла».

Внезапно он увидел ее лицо – далекое видение, осененное неземным белым светом.

Узнав ее, он улыбнулся. Она снова была молода и прекрасна – такой он знал и помнил ее до того, как она пристрастилась к наркотикам.

Она улыбнулась в ответ и поманила его рукой:

– Время, Марко. Я жду тебя. Мы все ждем. За спиной Карлы появились другие силуэты. Его мать.

И…

О Господи.

Кто там, рядом с ней?

Это же его отец, отец, которого он никогда не знал.

Но сердце Марко помнило.

– Папа… мама…

– Марко, мы так долго тебя ждали… Наконец-то он возвращается домой.

– Марко, пора…

Их голоса присоединились к голосу Карлы – они успокаивали, убаюкивали, усыпляли…

Он направился к ним, к их протянутым рукам, к их ласковой любви, к ясному свету… но потом остановился в нерешительности.

Что-то удерживало его.

Вот он увидел в отдалении другие лица, услышал другие голоса.

Он почему-то сразу узнал их, хотя не видел ни разу в жизни.

– Возвращайся, Марко. Ты нужен ей… Ты очень нужен нашей маленькой девочке… Это отец и мать Лии. Они заставляют его идти назад.

– Она совсем одна, Марко… Без тебя она останется совсем одинокой… Иди к ней. Ты нужен Лии. Твое время еще не наступило.

Их голоса слились с мольбами Карлы и его родителей – они становятся все громче, все настойчивее.

Они разрывали пополам душу Марко, пока он балансировал на грани жизни…

И смерти.

Глава 15

Восход солнца в Майами – восхитительное зрелище. Причудливо переливающиеся золотистые лучи прорываются из-за горизонта, превращая ничем не примечательную бухту в волшебную радугу чудесно слитых нежно-розовых, светло-голубоватых и мягких зеленых тонов.

Лия наблюдала эту не радовавшую ее картину с шестого этажа госпиталя Святой Одилии, где она часами мерила шагами комнату для посетителей отделения интенсивной терапии. В дверях стоял вооруженный полицейский, другой молча сидел на кушетке, а третий находился у входа в стеклянный бокс, где лежал тяжело раненный Марко.

Время от времени один из государственных чиновников, собравшихся в холле, просовывал голову в дверь и спрашивал, все ли с ней в порядке и не нужно ли чего.

Лия все время отвечала одно и то же: да, она в полном порядке; нет, ей ничего не нужно.

И то и другое было ложью.

С ней творилось что-то неладное – она стремилась к Марко.

Она не видела его с тех пор, как санитары бегом выносили его из дома Виктора Кэвала. Лицо Марко было пепельно-серым, тело неподвижным, глаза закрыты. Она семенила рядом с носилками, поминутно сжимая его руку и повторяя, чтобы он держался, что все будет хорошо, что она все время будет рядом с ним.

Но ей не разрешили сесть в машину «скорой помощи». Она кричала и сопротивлялась, когда ее оторвали от руки Марко, которую она сжимала, стараясь влить свои силы в его восковые холодные пальцы.

Она не узнала лысеющего мужчину средних лет, который принял ее под свою опеку, когда машина «скорой помощи» уехала под вой сирены. Но мужчина ее знал.