Дикарка

Когда они ехали по городу, Марина почти не смотрела по сторонам. Картина была знакомая и без вдумчивого изучения: причудливое смешение современных зданий и старинных домов, убогие окраины и лощеный центр, так же обстояло дело и с машинами на улицах — от развалюх до почти новеньких блистающих лимузинов. Несколько раз попадались плакаты с президентом — седовласый и уверенный, благообразный и энергичный, он взирал орлом, осененный синезеленым знаменем с золотым силуэтом медведя. Словом, ничего интересного. В пределах средней нормы…

А вот и здание компании «Центр». Пятнадцатиэтажный куб из синего стекла смотрелся на уровне мировых стандартов, как и подобало солидной фирме, владевшей чуть ли не всей этой независимой и суверенной республикой. В штабквартиру нефтяной империи темноволосую наследницу российского престола пропустили без малейшего сопротивления. Ее фамилия моментально отыскалась в списке, любезная до приторности девица вручила ей бэджик гостя и подробно объяснила дорогу, так, что не ошибся бы и дебил. Внутри обнаружился маленький кусочек идеальной страны — безукоризненная чистота, по коридорам с исполненными значимости лицами проворно перемещаются служащие, каждый занят своим делом, никто не лентяйничает, никто не тратит времени зря… Умилиться впору…

Как принято сплошь и рядом, служба безопасности компании стыдливо укрывалась за табличкой «Исследовательский центр», следуя установленным в незапамятные времена канонам. Тарас Бородин то ли не считал себя значимой фигурой, то ли попросту маркировался. У него не было ни приемной, ни, секретарши, одна только белоснежная дощечка с двумя лампочками у притолоки. Поскольку из двух горела зеленая, Марина повернула ручку и вошла.

Кабинет оказался небольшим, отнюдь не предназначенным для многолюдных совещаний. Несколько кресел, стол с необходимым набором деловой электроники и сам господин Бородин, совершенно такой, как на снимке. В полном соответствии с основополагающим догматом неоэтики о равенстве полов он и не подумал встать, сидел, посматривая на Марину не дружески и не враждебно — выжидательно, с непроницаемым лицом.

Она непринужденно уселась напротив и без улыбки сказала:

— Меня зовут Наталья Романова. Вам должны были коечто сообщить насчет меня, если только это сообщение не затерялось в канцелярских джунглях.

— Это шутка, я понял и оценил, — сказал Бородин невозмутимо. — Ну, как же, как же…Правительственный агент с Севера. Позвольте проявить казенное гостеприимство? Прохладительные, алкоголь, чтото еще?

Марина молчала, разглядывая его столь же невозмутимо. Совершенно закрытый субъект — как рыцарские доспехи с опущенным забралом. В холодных серых глазах — ни тени интереса к высоко открытым короткой юбкой скрещенным ножкам. Вообще никакого человеческого интереса. Ноль эмоций. Если это отработанная маска, то она давнымдавно приросла к коже.

— Нет, спасибо, ничего не нужно, — сказала она. — Значит, вы и есть всемогущий Бородин?

— Простите?

— Ну, не скромничайте, я наслышана о вас и о вашей фирме, — сказала Марина, глядя продуманным вызовом. — Вы здесь — нечто вроде восточного султана, чувствуете себя полным владыкой и высокомерно третируете наших правительственных агентов.

— Интересно, кто это поливает меня грязью? Могу вас заверить, наша фирма всегда была лояльна к любым правительствам вопреки иным безответственным утверждениям. Простите, это ваша обычная тактика — начинать с пересказа сплетен?

— Ну что вы! — сказала Марина. — Простоя чувствую себя несколько неуверенно, это мое первое самостоятельное задание, и я никак не могу найти верный тон…

Она старательно изобразила застенчивую улыбку, сыграла ее в целой гамме чувств — кокетство, просьба подыграть, пойти навстречу, предложение держаться не столь официально…

Все ухищрения оказались напрасны. Человек за столом попрежнему разглядывал ее с холодным интересом энтомолога. Быть может, это была именно тактика — обдать ледяным холодом, заставить нервничать и совершать ошибки… То же самое, что она проделывала с Петром.

— Вы расследуете исчезновение Тимофея Сабашникова?

— Да, — кивнула Марина. — В том, что это именно исчезновение, никто не сомневается… Или вы другого мнения?

— Нет. Я тоже полагаю, что он исчез, и это, безусловно, вызвано неким внешним воздействием.

— У вас есть какието соображения?

— Ни малейших, простите. Видите ли, Наталья… Мы, разумеется, лояльны к вашему правительству и готовы при необходимости оказать любое содействие, но в этом мире каждый занимается своим делом. Мы не можем выполнять за ваше правительство его работу, у нас хватает своих забот. То, чем занимался Сабашников, не имеет к нам никакого отношения…

— А вы знаете, чем он занимался?