Дикарка для Хулигана

— Вот так просто. Сам подумай. Какой смысл ему было целовать её прямо у меня на глазах? Если бы он не хотел быть со мной, то просто послал бы. Но мы вместе. Всё время. Даже когда расходимся по домам, постоянно на связи. Он не ходит по барам. Не ездит без меня в клубы. Если хочешь, то я могу показать наши переписки. Нам нечего больше скрывать.

Он ничего не отвечает, но жуёт губы, что говорит о том, что мне он не верит и злится. Какое-то время продолжаю лечение в тишине. Когда обрабатываю разбитые костяшки пальцев, он рвано вдыхает и дробью выпускает переработанный кислород.

— Значит, и правда любишь? — выписывает, глядя куда-то в стену.

— Да, братишка. Люблю. И Егор меня тоже.

— Уверена?

— А стал бы он заявляться к нам домой с температурой под сорок, чтобы получить по морде, если бы это было не так?

Брат снова вздыхает и смотрит мне в глаза.

— Больше никакой лжи? — сипит, цепляя мой взгляд.

Смотрю чётко в его глаза, давая понять, что я полностью открыта.

— Никакой. Только правда.

— Тогда ответь мне на один вопрос. — дожидается, пока я кивну и продолжает. — Вы реально не?.. Всё это время?

Только потому, как он прячет глаза, а его щёки заливает краской, понимаю, что он имеет ввиду. Самой стрёмно говорить об этом с братом, но я должна постараться сохранить их дружбу.

— Хочешь поговорить о сексе и контрацепции? — скрываю неловкость сарказмом, растягивая рот в улыбке.

Он прочищает горло и шумно сглатывает. Кадык резко дёргается. Макс поднимает на меня серьёзный взгляд, и я перестаю улыбаться.

— Вы правда не трахаетесь?

Бляха-муха, ему обязательно озвучивать это в такой манере? Да и зачем ему эта информация?

Прикрываю горящие уши волосами и продолжаю работу над его руками.

— Тебе справку от гинеколога принести? — пищу еле слышно, забывая дышать.

— Почему?

— Макс!

— Я имею ввиду, что достаточно хорошо знаю Гору. Он как минимум, — делает акцент на последнем слове, — раз в неделю цепляет кого-то. А вы уже две недели вместе, и он не настаивает?

Божечки… Это самый неловкий разговор в моей жизни.

— Скорее наоборот. — одними губами выталкиваю, стараясь не сгореть от его пристального взгляда.

— В смысле? — сжимает мой подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.

Глубоко вдыхаю и задерживаю кислород в лёгких. Правду сказать я ему, конечно, не могу. И так достаточно того, что уже случилось. Если признаюсь, что Егор звереет во время секса, то они его точно закопают.

— Я настаиваю. А Егор не хочет торопить события.

— Ты?! — его глаза округляются, а рот так и застывает на этом слове.

Кто-нибудь, убейте меня прямо сейчас, пока я от стыда не сгорела.

Закусываю щёку и киваю.

— Да, Макс. Я.

— Макс, ты чего орёшь? — показывается в дверях заспанный Тимоха. — Что опять случилось?

Максим откашливается и перебрасывает на него взгляд.

— Сорри. Случайно вырвалось. Иди храпи дальше.

Недовольно бормоча себе под нос, Тима оставляет нас одних. Опять сталкиваемся со старшим братом глазами. Какое-то время пытаем друг друга, а потом одновременно выдыхаем.

— Возможно, не такая уж он и сволочь.

— Он не сволочь, Максим. — бурчу, отворачиваясь, чтобы убрать всё обратно в аптечку. — Он правда всё мне рассказал сразу. И то, что вы с Ником обсуждали его между собой… Я же не глухая. К тому моменту, как мы начали встречаться, я уже знала, что он не святой. — не знаю почему, но у меня язык не поворачивается назвать его кобелём или бабником. — Как любит говорить Егор: давай по пунктам. Первое: мы любим друг друга, и вы ничего с этим не сделаете. Смиритесь и постарайтесь принять это. Нас. Вместе. Второе: он ничего от меня не скрывает. Я знаю куда больше вас, поверь. Третье: Андрей с самого начала знал правду. Ты думаешь, что он позволил бы Егору хоть пальцем меня коснуться, если бы не считал его достойным меня? — взглядом прямо в глаза ему врываюсь. Макс отрицательно ведёт подбородком, потому что знает, что я права. Андрюха ни за что не подпустил бы ко мне какого-то козла. — Четвёртое: я бы очень хотела, чтобы вы остались друзьями. Вы для Егора — часть семьи, которой у него нет. Понимаю, что…

От прикосновения к плечам вздрагиваю. Поворачиваю голову на брата. Он обнимает за плечи и целует в щёку.

Кажется, близнецы сегодня побили все рекорды по тёплым семейным отношениям.

— Мы с Ником так отреагировали, потому что любим тебя, Даня. И хотим защитить. Я никогда больше не хочу видеть твою боль. — закрываю глаза, когда чувствую, что они наполняются влагой. — Должен признать, что Северов и правда изменился с тех пор, как он с тобой. И ты тоже. Не помню, когда ты так часто улыбалась, смеялась. Ты ожила рядом с ним. Как я могу ненавидеть его, если он делает счастливой мою младшую сестрёнку? — сипит мне над ухом.

Лёд в груди трещит и тает. Накал между нами спадает до нуля. Сердце заходится в бешеном ритме, сметая на своём пути все страхи. Повернувшись, бросаюсь брату на шею. Обнимаю с такой силой, что он начинает задыхаться. Оставляю несколько поцелуев на его щеке, постоянно повторяя:

— Спасибо. Спасибо. Спасибо.

Он тихо смеётся и отрывает меня от себя. Глядя в глаза, толкает: