Дихроя. Дневники тибетских странствий

Китайцы посмотрели на Олега, тот под нашими хмурыми взглядами нехотя перевел. Мотопрокатчики сели обратно, и весь следующий час мы потратили на то, чтобы превратить «невозможно сделать страховку» в «полис за 400 баксов с минимальной франшизой». Когда прощались, так и хотелось сказать: «Только без фокусов», но я сдержался, хоть и с большим трудом.

– Завтра в 7 утра полисы будут в лобби, – пообещал Олег и убыл вместе с прокатчиками, а мы отправились по номерам.

– Скажем остальным? – спросил Ребе, когда мы уже шли по коридору, ища двери с нужными цифрами.

– Давай лучше дождемся полисов, а то опять что-то отменится… ну его, Саш.

– Согласен, – кивнул он.

Оказавшись в номере, я рухнул на кровать и бессильно раскинул руки.

«Какой же… долгий адовый день».

«А я предупреждал тебя: будь зрителем. Но нет, тебе зачем-то надо в гущу событий», – тут же ухмыльнулся мой незримый собеседник.

«Если бы дело не касалось Ребе, я бы не влезал».

«Правила создания дееспособной организации, освоенные мной за 150 лет, тупы до неприличия: на первом этапе греби всех, кто попадется под руку, на втором избавляйся от умеренных, на третьем мочи радикалов и так далее, а вся эта привязчивость… скучно пиздец».

Он стих, а я запоздало подумал, что уже слышал прежде про 150 лет совсем недавно…

«Андрей?» – вдруг осенило меня.

И снова мне почудился его смешок, очень далекий и тихий, как будто доносящийся из самого Санкт-Петербурга.

•••

Июль 1901 года

Монастыри Брайбун и Сэра. Ампил. Дихроя

– Ты, кажется, чем-то расстроен, Гомбожаб? – спросил слуга Жаргал, нанятый Цыбиковым в Галдане взамен провинившегося Ионданя.

Востоковед покосился в его сторону и нехотя сказал:

– Не обращай внимания, просто задумался.

– Как скажешь, – легко согласился Жаргал.

С ним было довольно просто: пусть порой слуга мог задать неожиданный вопрос, но по первому же намеку отставал и больше не тревожил.

«Хотя сейчас он, конечно же, прав», – подумал Цыбиков про себя.

Покинув Галдан несколько дней назад, путешественники отправились прямиком в Брайбун. Дорога туда вела славная, особенно в сравнении с многими другими в Центральном Тибете, однако вскорости грунт закончился и начался песок. Впереди показались лачуги, стоящие на самом солнцепеке. В них жили бедняки, которые питались подаянием на этой дороге.

– Сурово у них тут все, – заметил востоковед, и Жаргал молча кивнул, соглашаясь с хозяином.

Дальше, перейдя через канал по каменному мосту, Цыбиков лишь убедился в справедливости своих слов: в двух с небольшим верстах от крохотного поселка бедняков на болотах простолюдины жали траву, очень похожую на камыш. За работой бдительно наблюдали надзиратели с палками, которые следили, чтобы люд не стоял без дела.

– Снопы этой травы потом относятся ими же в Лхасу и там продаются, – сказал Жаргал, проследив взгляд хозяина. – Часть денег жнецы оставляют себе, часть отдают.

– Кому?

– Тем, кто с палками, – был ответ.

– Как и везде, – вздохнул Цыбиков.

Он вспомнил о недавней драке Ионданя с другим слугой.

«Они, конечно, знатно сглупили… но стоит ли карать подобную возню отрезанным ухом? Не слишком ли это жестоко?»

Один из надсмотрщиков что-то громко вскрикнул и ударил палкой стоящего рядом жнеца, отчего тот согнулся и долго стоял в такой позе, приходя в себя.

«Хотя о чем это я? Тут, в Тибете, то же самое «крепостное право», только с пытками и казнями…»

Вероятно, озвучь Цыбиков свои мысли кому-то из охранников Галдана, и ему самому бы отрезали ухо.

Путешественники прошли еще пару верст, когда впереди наконец показались ворота монастыря Балдан-Брайбун18. Согласно легендам, его основал в 1416 году ученик и последователь Цзонхавы по имени Даший-балдан. Монастырь был построен амфитеатром, достаточно высоко, по обеим сторонам его находились сады, ныне цветущие, что в совокупности придавало Брайбуну вид самый благостный. Впрочем, так казалось только издали; чем ближе путешественники подходили к воротам, тем менее привлекательным казался вид стен, из-за которых торчали макушки серых многоэтажных домов. Пройдя же через ворота, Цыбиков и его слуга оказались на узких, устланных камнем улицах, зажатых с обеих сторон в тиски вышеупомянутых невзрачных построек. Отыскать среди столь похожих зданий гостиницу оказалось достаточно проблематично – понадобилось не меньше получаса, чтобы все-таки это сделать.

Подкрепившись рисовыми лепешками на местном рынке, Цыбиков вместе с Жаргалом отправился в Цокчэн-дуган19. Там они обнаружили довольно скромную по тибетским меркам (всего в аршин высотой) статую Майтреи, которую изготовили и установили по настоянию Даший-балдана непальские мастера. Зал пустовал, и Гомбожаб пожалел, что не взял с собой худре.

«Получился бы хороший снимок… хотя это, по сути, тот же самый Майтрея, которого я уже фотографировал раньше, только в другом монастыре…»

Из Цокчэн-дугана Гомбожаб и слуга отправились в здание тарнистического факультета Агпа, где находилась куда более нетипичная для здешних мест статуя «Страшного» Ямантаки, которую освятил в свое время не только основатель Брайбуна, но и его учитель – сам Цзонхава.