Дикие

— Я больше не могу это вынести! Я больше так не могу, когда даже губы не шевелятся! Неужели никто из вас не понимает, что теперь-то нам точно конец? Нас же сожрут эти чертовы акулы! — И она указала на черные плавники, окружавшие ялик.

— Она права, — всхлипнула Сильвана. — Я тоже не могу больше! Я просто хочу заснуть и никогда больше не просыпаться! — Она потрясла кулаком, обращенным кверху и пронзительно закричала: — Сколько нам еще терпеть? Сколько нам еще страдать? И зачем?

— Заткнись! — прокаркала Кэри. — Побереги силы. Побереги голос. Не трать слюну!

— Кэри права, — с трудом проскрипела Пэтти. — Каждое движение, которое ты делаешь, укорачивает твою жизнь.

— Подумай о своих детях, — подбодрила Анни. — Давайте подумаем о наших семьях. Не сдавайтесь!

Весь день они изнемогали от зноя, измученные палящим солнцем. Они не только постепенно слабели и становились все более раздражительными — их преследовали приступы тошноты и пульсирующая головная боль.

Они съели последнюю рыбку и почти все водоросли. Они не решались снова ловить рыбу, боясь привлечь к себе более пристальное внимание акул, круживших около лодки. Женщины жались друг к другу, ожидая, когда же солнце скроется из виду. Жара отнимала у них все желание жить.

Море под лодкой казалось зеленым и голубым, глубоким и прохладным, приглашающим, как апрельский поток. Уперев подбородок о планширь, Сюзи бесцельно уставилась в глубины океана.

— Не смотри вниз, — сказала Кэри, потянув Сюзи за брюки. — Твоя очередь лечь как следует.

Сюзи заняла свое место на дне лодки, пока Кэри безучастно поменялась местами с Пэтти. Ялик, казалось, парил над неподвижной водой. Время от времени Кэри приподнимала голову над кормой, чтобы убедиться, что они движутся верным курсом. Разбивая собственное отражение, лодка скользила по воде, и ее двойник дробился в воде на тысячи сверкающих кусочков.

Женщины ждали заката солнца, темноты и очередной порции воды.

Словно кроваво-красный апельсин, солнце начало клониться к горизонту. Сверкающая алая дорожка протянулась от него к ялику по всей зеркальной поверхности моря.

В этот вечер говорить было еще труднее. Они намеревались говорить, чтобы не уснуть, но губы у них потрескались и сильно кровоточили, да им и без того нечего было сказать друг другу.

Разговор иссяк через полчаса после захода солнца.

Пэтти горько сказала:

— Ну, Кэри, теперь мы полагаемся только на самих себя. Как тебе это нравится?

— Ты же знаешь, я не это имею в виду, когда говорю, что надо полагаться только на себя, — сказала Кэри. Пэтти едко возразила:

— Ну, если это не то, так я не знаю, что же это.

— Давай, Кэри, — подзуживала Пэтти. — Расскажи нам, как внутренняя сила и уверенность в себе помогут нам выбраться из этой ловушки.

Кэри сердито ответила:

— Уверенность в себе — это просто знание, что в прошлом тебе это удавалось, так что теперь ты знаешь, что сможешь выйти из такого положения и в будущем. Также это готовность быть немного порешительней, чем обычно. Если ты можешь проплыть сотню ярдов наверное, то проплывешь и гораздо дальше, и, если проплыть милю для тебя — дело жизни и смерти, ты наверняка сможешь это сделать.

— А как насчет семидесяти миль? — поинтересовалась Пэтти.

Сюзи нахмурилась, и следующие десять минут никто не говорил.

Сюзи нарушила молчание:

— Сколько минут в дне?

— Кэри моментально откликнулась:

— Тысяча четыреста сорок. Снова наступило молчание.

Отчаявшись, в десять часов Анни пообещала лишний глоток воды всем, кто еще не уснет к полуночи. Женщины немедленно оживились.

Анни настаивала:

— Мы просто должны продолжать разговор. Только подумайте о тех часах, что нам удалось поспать прошлым утром, о солнце, от которого мы избавились.

Никто не сказал ни слова.

Потом Анни сказала:

— Мы должны быть оптимистками, и вы все это знаете. Ну, пожалуйста, не лежите как колоды! Не сдавайтесь! Мы должны продолжать разговаривать, мы не должны засыпать! Давайте, например… давайте решим, чем мы займемся, когда снова будем дома!

Кэри тут же зашевелилась. Она сказала:

— Я никогда не буду какой-то «Миссис ван де Рох», я архитектор, так же как и садовник — это просто садовник. — Втайне от других, она всегда удивлялась, что ей платят за труд, который ей самой нравится. — Я просто хочу вернуться к себе на работу. — «И к семье», — добавила она про себя, так как разговоры о семье были запрещены.

Сюзи сказала:

— Если мне удастся убедить Бретта попробовать… — Это было ошибкой, и они все поморщились. Она поспешно продолжила. — Я думала, может, я открою модный магазин спортивной одежды. А ты, Анни?

— Вы будете смеяться, когда я вам об этом скажу… — сказала Анни. — Но я бы хотела заняться изучением питания… Ну, вот, я так и знала, что вам будет смешно… Да нет, серьезно, я же видела, на что способно наше тело, если только мы не принимаем все как должное. Еще три дня назад мы все были куда в лучшей форме, чем многие годы до этого!

— Говори сама о себе, — сказала Пэтти.

— Ты всегда отлично выглядела, — согласилась Анни. — Но теперь это как раз то, что меня интересует, — как заботиться о своем теле.

Пэтти сказала: