Дикие

Он не мог понять, почему его так возбуждала эта маленькая игра, — видеть, как Анни реагирует на его малейшие движения. Чтобы еще раз убедиться в этом, он протянул свою мускулистую загорелую руку и положил ее на поручни у нее за спиной.

Анни вскочила.

Гарри улыбнулся.

— О чем вы там шепчетесь? — окликнул их Дюк. Он улыбался с видом бывалого морского волка.

— Анни рассказала мне о своих планах на неделю, — отозвался Гарри.

Он был так близко, что она могла ощутить запах его тела.

Потом Анни внимательно посмотрела на него. Что-то с ней произошло. Яхта, гавань, небо — все стало частью новой, ужасающей реальности — ужасающей, потому что Анна не хотела этого и не могла справиться с этим. Это новое чувство казалось глупым, невозможным, но таким реальным, и оно переполняло ее. Внутри ее тела произошел какой-то взрыв. Она вся горела и дрожала. Удивленная и потрясенная, Анни поняла, что этим новым чувством была страсть.

Больше всего на свете Анни хотелось прикоснуться к этим тонким золотистым волоскам на загорелой руке Гарри.

Это было ужасно! Мысли в голове Анни кружились, она пыталась выпутаться из этой пугающей ее новой ситуации.

Она прошептала:

— Гарри, этому надо положить конец! С носа яхты Кэри повернулась к Анни.

— Анни, тебе понравились Голубые горы? Это была моя любимейшая поездка за неделю.

В пятницу вертолет «Нэксуса» доставил жен руководящих сотрудников компании в огромный национальный парк западнее Сиднея; удивительные подернутые дымкой цепи Голубых гор, покрытые влажными лесами, внушали Кэри благоговение, которое она испытывала, только спускаясь по Большому каньону. Это было какое-то приглушенное, торжественное чувство, словно находишься в огромном возвышающемся кафедральном соборе, в присутствии самого Бога.

Гарри снова придвинулся к Анни. На этот раз она не отпрянула, ощутив теплую твердость бедра Гарри. Ей безумно хотелось оказаться в его объятиях, испытывая странное, теплое чувство, не знакомое ей годами. Словно она вспомнила что-то чудесное, что случилось очень давно, все равно как почувствовать запах давно забытых духов.

К своему ужасу, она вдруг обнаружила, что воображает во всех подробностях, каково очутиться в одной постели с Гарри. Она резко обернулась посмотреть на Дюка и так же быстро отвела взгляд, словно он мог прочитать ее мысли. Она подумала: «Слава Богу, что хоть в голове можно хранить секреты».

— Но мне совершенно не понравились пещеры Дженован, — продолжала Кэри, — они прямо какие-то жуткие.

Черные, с перекликающимся эхом пещеры были освещены иллюминацией; но они были такие огромные, что невозможно было различить черные стены и потолок, с которого свешивались, словно паутина, известняковые образования. В свое время в этих пещерах скрывались бандиты; Кэри не понимала, как можно долго находиться здесь, она тут же ощутила клаустрофобию. По ее телу струился пот, и она вся затряслась при мысли о давящем на них весе в тысячу тонн земли и песка. Кэри никогда не любила пещеры.

Анни не обратила на ее слова внимания. Она ощущала настойчивость прижимающегося к ней мускулистого тела Гарри.

С радостью, удивлением и ужасом Анни вдруг поняла, что она любит Гарри.

Нет! Это была не любовь, а похоть. И не надо приукрашивать факты. Это было охватившее ее низменное желание — неспособность справиться с собой, пренебрежение логикой и чувством безопасности.

В ее голове промелькнули сцены: вот она соблазнена Гарри; вот признается в своей измене Дюку, разрушая тем самым его мужскую гордость и уверенность в ней. Теперь их отношения не могут оставаться прежними. Она разрушила свою счастливую семью, свой брак и была уже на грани самоубийства — что было еще одним смертельным грехом.

— Хочешь выпить? — спросил ее Гарри.

— Нет!

Гарри удивился горячности Анни.

Она не могла себе позволить так рисковать и провести с ним еще неделю. Дюк обязательно заметит. Она не понимала, почему после всех этих моментов с Гарри она чувствовала, что ее тянет к нему, что она наслаждается своей властью над ним.

Анни повернулась и посмотрела в серые глаза Гарри.

— Гарри, ты можешь сделать для меня кое-что?

— Конечно, все, что угодно.

— Ты обязательно должен ехать на Пауи?

— Да.

Все прошедшие шесть месяцев он с нетерпением ожидал, когда сможет пробыть в обществе Анни целых шесть дней.

— Ответственность за поездку на Пауи лежит на мне: это моя территория. Пожалуйста, не проси меня отказаться от нее.

— Гарри, если ты действительно чувствуешь ко мне… то, о чем говоришь… пожалуйста, не приезжай! Ты сможешь найти уважительную причину для отказа. Пожалуйста!

Гарри, умеющий торговаться, как профессионал быстро подсчитал, сколько часов он сможет пробыть с Анни на следующей неделе. Он вспомнил то отчаяние от невозможности увидеться с ней наедине, невозможности прикоснуться к ней, не загоняя ее в угол, как он сделал сегодня.

— Если я не приеду на Пауи, — сказал он наконец, — поедешь ли ты со мной покататься на лыжах на целый день, когда я в следующий раз приеду в Питтсбург?