Дикие

Я подошел неслышно, опустился рядом, заставив девчонку вздрогнуть и повернуть ко мне голову. Она вытащила наушник, но очки так и не сняла.

- Эмили, прости, - покаялся, стараясь рассмотреть ее глаза за зеркальными линзами.

- Ага, - отрешенно проговорила зануда. Отрешенно и очень безразлично, как будто не верила, или не хотела верить, или не могла… Чувство было гадское. Потому что ощущал я себя последним кретином.

- Эмили…

- Забудь, Джефферсон. Просто давай забудем, вообще все, - голос звучал все так же, практически никаких эмоций. Очень ровно, очень спокойно. Как будто и не она вовсе хотела еще несколько часов назад надавать мне по морде.

- Я подвел тебя.

- Подвел. Но… какое теперь это имеет значение? – девушка пожала худенькими плечами и отвернулась к воде. – Ты ведь так и не поговорил с отцом, да?

- Да. Прости…

- Уже не важно, - покачала девушка головой. Светлые прядки трепал легкий ветерок, ерошил короткие волосы очень осторожно, будто перебирал пальцами. А я рассматривал острый профиль, худые плечи, выпирающие ключицы. От нее пахло так, что хотелось зажмуриться и просто дышать: примятой травой, мелиссой, мятой, лимонником. Очень свежий, очень вкусный запах. И было что-то еще, что-то терпко-сладкое, взрывающееся на языке, бьющее наотмашь в голову, прошивающее позвоночник, вытаскивающее наружу инстинкты и желания, пробуждающее и будоражащее зверя.

- Я не позволю тебе уехать, - слова вырвались прежде, чем я успел подумать, успел понять, что вообще говорю.

- Ага, - уголок губ чуть дрогнул в намеке на улыбку, но только и всего. Эта улыбка не отразилась ни в голосе, ни тем более, я был уверен, в глазах. – Самоуверенный и порывистый. Хочешь совет, Марк? Постарайся стать немного сдержаннее, постарайся думать прежде, чем говорить и что-то делать. Эти качества пригодятся тебе, если ты действительно собираешься стать альфой. Ты будешь хорошим альфой, Маркус Джефферсон: честным, справедливым, сильным, только не руби с плеча. Ты всегда таким был. И извини, что задевала тебя постоянно. Просто… - Эмили вдруг пожала плечами, откинула голову назад, посмотрела прямо на солнце, - просто так получалось.

И все это… Все то, что она говорила, то, как звучали слова и голос... Все слишком сильно походило на прощание. Эмили Бартон прощалась.

- Эмили, я серьезно. Я не позволю тебе уехать. К тому же ты на пороге новолуния.

- Так думаешь только ты, - Эмили продолжала смотреть на солнце.

- Эмили…

- Зачем ты пришел?

Черт…

Надо было очень аккуратно, очень правильно подобрать слова. Если Колдер не соврал, а я не видел причин, по которым он мог соврать, Эм думает, что… я даже мысленно никак не мог повторить те слова, даже мысленно не мог осознать эту мысль. Она казалась какой-то… слишком нереальной, слишком… Она делала Эмили Бартон обычной девчонкой, обычной волчицей, способной испытывать какие-то чувства. Она делала Эмили Бартон странно близкой, слабой, почти беззащитной. А беззащитной и слабой заучка не была никогда.

- Макклин, судя по всему, оставил Кристин, началось ее новолуние…

- И ты хочешь, чтобы я помогла, - кивнула Эмили. И снова никаких эмоций, только носа вдруг коснулся запах крови. Сладко-металлический привкус. Но девушка оставалась неподвижной, по-прежнему держалась руками за край потемневших от времени мостков, по-прежнему болтала ногами в воде.

- Да. И хочу, чтобы ты осталась. Ты нужна стае.

- А тебе нужна Крис… - прозвучало так тихо, что я едва расслышал. И что-то сжалось, дернулось внутри, натянулось и лопнуло, рассыпав осколки.

- Кристин мой друг, я переживаю…

- Ага, - это ее безразличное «ага» начинало раздражать. Очень непривычно, неприятно было видеть Эмили такой. Девушка никогда не была такой, даже когда корчилась от боли у меня на коленях, закусывая до крови губы.

- Эмили…

- Хочешь, чтобы я осталась? – зануда наконец-то повернула ко мне голову, и я понял, откуда шел запах крови. Волчица прокусила губу, тоненькая струйка крови стекала из уголка к подбородку, всего несколько капель.

- Да.

- Тогда пообещай, что не будешь сегодня драться из-за Кристин, и я останусь.

- Отец не одобрил Макклина, стая его не признает.

- Это мое условие. Ты дерешься – я уезжаю. Ты не дерешься – я остаюсь, - волчица выпрямилась, гибко поднялась на ноги. - Пойдем. Если Хэнсон скоро будет здесь, мне надо подготовиться, а тебе - подготовить стаю.

И снова этот ровный тон, такой же безэмоциональный, как и это ее «ага». Чертово «ага», от которого меня почти мутило, по непонятной причине.

Я открыл было рот чтобы что-то сказать, но слова не желали находиться, не подбирались. Какие-то очень важные слова. И единственное, что я мог, просто встать, продолжая рассматривать Эмили. Слишком худую, слишком уставшую Эмили. Такую, какой не видел никогда. Или просто не хотел замечать?

Она накинула на плечи полотенце, надела кеды и бодро зашагала вперед.

Мы расстались у дома альфы. Машина отца стояла у гаража, из приоткрытой двери главного входа доносились мужские голоса. Я взбежал по ступенькам, вошел внутрь, огляделся…

- …пусть дерется! – крикнул Клифф.

Кристин дома, в стае.