Дикие

- По-моему да, хотя публика это, конечно, гнилая… - на какое-то время Тимофей замолчал. - Короче, я бы на твоем месте рискнул. А заодно и записку для Горбуньи передал. Чтобы, значит, она Стаса с девчатами подготовила.

Дужкой бинокля, Дмитрий сосредоточенно потер переносицу.

- Нет, - сказал он, наконец. - Не надо никаких записок. Поднимется буза - Стас без того сообразит все, как надо.

- А как быть с Семой? Все-таки отпустим его прогуляться к вышке?

- Пустить-то не проблема, только сумеет ли он к ней подойти?

- Говорит, что сумеет. Там, дескать, сейчас либо Гарик, либо Хван, а это его давние кореша.

- А собаки?

- Смеешься? Они же тут, считай, бок о бок уже второй год кукуют, - давно уже друг дружку по запаху изучили.

Дмитрий хмуро взглянул на часы. Время и впрямь поджимало. Раздумывать было некогда.

- Ладно, - решился он. - Только у него ведь морда вся разбита, - так что оботри хотя бы. А уж потом посылай к вышке. И втолкуй напоследок: его задача - часовой и ничто больше! Пусть разберется с ним и затаится. Тогда никто его не тронет.

- А оружие какое дать? Я это к тому, что пистолета с глушаком - не много ли будет?

- Да какая разница! У него же под боком «Корд» окажется! Главное - скажи, чтобы с вышки носа не совал.

- Понял тебя! Пошел готовить диверсанта.

- И сообщай потом о каждом его шаге!

- Не сумлевайтесь вашбродь! Будем держать в курсе…

***

Сема Кулак никогда не стеснялся своей кликухи. Среди братков ее и впрямь принимали с уважением, тем более, что баклан из Семы вышел горластым. Мало кто знал, что впервые свое погоняло он получил за редкостную прижимистость. Очень не любил делиться и во всех своих квартирах организовывал подобие складских помещений, заваливая их шубами и куртками, крадеными браслетами и цепочками, электронной аппаратурой и мебелью. Впрочем, об этом знали только его женщины, - среди братков Сему продолжали ценить - если не за кулаки, то за хамскую глотку. Разумеется, Сема этим беззастенчиво пользовался. Важно было лишь не пережать палку, тонко чувствуя момент, когда можно и когда нельзя поднимать голос. Сема, надо отдать ему должное, такие вещи всегда тонко чувствовал. Знал, кому следует подпеть, а кого и облаять. Потому и остался в живых, впервые столкнувшись с командой Атамана, потому и сейчас без особых угрызений совести вызвался ликвидировать вертухая с вышки. Сама по себе измена его ничуть не страшила. Он и слова-то такого не знал, всю жизнь сохраняя верность только человеку по имени Сема Кулак, в угоду которому воровал деньги и золото, наотмашь ломая жизни иных людей, легко и просто меняя друзей и паханов. Забавно, но он действительно уважал себя, втайне от других почитая, как умного и сильного хищника. И когда справа и слева от него погибали вчерашние дружки, он лишний раз убеждался в собственной избранности. Они были сильнее, но он оказывался увертливее, и подобная тактика неизменно себя оправдывала. Сильных ломала другая сила, он же всякий раз умудрялся оставаться в стороне. Потому и сейчас шагал к вышке, чувствуя, что удача вновь ему улыбнулась. Атаман был силой бесспорной, но вот на сцене появилась другая сила, и обостренным чутьем Сема Кулак понял, что победить суждено именно ей. А значит, нечего было мудрить и сомневаться, - следовало как можно быстрее пристраиваться к рядам победителей. Только это обещало будущее сохранение жизни, а к последней Сема откровенно прикипел, мечтая прожить не жалких пятьдесят и даже не семьдесят лет, а все сто, чтобы успеть покататься по миру, накопить свой первый настоящий миллион и, может быть, посмотреть на Третью Мировую войну.

Об этом он и думал сейчас, пробираясь вдоль изгороди вольера. Псы кидались к нему, слюнявили руки, узнавая, отбегали в сторону. Был бы здесь Волк, тот, пожалуй, мог бы и покусать, но страшного питбуля грохнул приятель этих морпехов. То есть, может, и не морпехами они были, но в том, что за ними таилась настоящая сила, в этом Сема Кулак ни минуты не сомневался…

На вышке, конечно же, оказался Гарик. Опять, верно, продул Хвану в карты лишнее дежурство. Это Сему вполне устраивало. Верткого уголовника с выколотым на груди Лениным он немного побаивался. Верно, потому, и побаивался, что тот тоже умел чувствовать недоступные многим вещи. Если Сема разыгрывал из себя крутого баклана, то Хван брал мерку повыше, кося под настоящего вора. При этом очень многие принимали его игру всерьез, отдавая ему почести, которых рядовой урка ничуть не заслуживал. Как бы то ни было, но Хван был достойным соперником, неплохо использующим слабости человеческой породы, способным легко и просто разгадать замысел себе подобного. А потому, разглядев высунувшегося из-за плетеной стены Гарика, Сема с облегчением помахал ему рукой.

- Посылочка тебе! - не слишком громко крикнул он. Гарик на глухоту не жаловался, а потому должен был услышать. - Маленький сувенир от подружки. Так что спускай лестницу…

- Ты бы мне лучше пузырь принес… - проворчал сверху Гарик, однако веревочную лестницу все же сбросил. Смена его близилась к концу, а потому можно было немного и расслабиться.