Дикие Домохозяйки

Потому что для вас всё это – кровь, боль, смерть! – не реальность!

А – игра! Абстрактное и виртуальное понятие!

Игра, которая видна вам лишь в визуализационном шлеме – как на симуляторе.

Боевая техника совершает налёты на позиции и территории врагов, а чёртовы «отлично обученные» операторы этой техники просиживают штаны и жирные задницы в безопасных катакомбах у пультов управления! А не за штурвалом самолёта, танка, или подводной лодки… И умереть им ни при каком раскладе не грозит!

Конечно – вы не знаете войны. Поэтому и не боитесь её. У вас тут, на вашей земле, её не было лет двести! Давно сдохли те, кто сам столкнулся с оторванными руками-ногами-головами, вспоротыми животами, и кровавыми ошмётками, вылетающими из тел при попадании шрапнели или пуль! А от отца к сыну такое передавать тут не принято!

Женщина побледнела, голос звенел от сдерживаемых эмоций, но пистолет в руке не дрожал, и не сдвинулся ни на миллиметр.

– А больше всего меня бесит это ваше подлое лицемерие: нам, обесчещенной, завоёванной, и на девяносто девять процентов обезлюдевшей и загаженной всякой радиацией, и химикатами, и смертоносными бациллами стране, привезли «гуманитарную помощь»! Бросили, словно голодным собакам, кусочек косточки – подачку!

Дескать, жрите, и не вякайте против нас! Больше никогда!..

Ненавижу!

Она замолчала, но взгляд пылал такой страстью, что у Дайаны мороз шёл по коже.

Фанатичка. Таких она видала только в кино…

Она внушала подлинный ужас – своей целеустремлённостью и…

Терпением. Долго же она, наверное, шла к своей Цели, и ждала!

Макс тоже всё это понял:

– Вы… из России?

– Да. Я – из России. Из той страны, что «представляла опасность» для вашей поганой «демократии», про которую ваши СМИ втёрли всем, что мы «враждебно настроены». И которую вы разбомбили, как только Нуньес сделал вам Поле, и вы смогли накрыть США непроницаемым для ракет колпаком… А я-то думала, отец шутил, или преувеличивал, когда говорил, что вы воюете только тогда, когда вас не могут достать. Не могут дать сдачи – то есть, адекватно ответить…

Из «безопасной позиции».

Технологическое превосходство.

Ну так оно вам же и выйдет боком.

Вот уж спасибо за «Предохранители» – без них я бы никогда… – она дёрнула краем рта.

– Я поставила таймер на десять минут. – увидев его начатое было движение, она засмеялась, злобно оскалившись, словно загнанная в угол крыса, – Смотри сюда, патриот хренов! Вот – кнопка нажата! «Мёртвая рука»! Стоит мне разомкнуть контакт, и всё произойдёт даже раньше!

Макс словно только теперь увидел вскинутую левую руку: в ней устройство, похожее на пульт управления детской машинкой, смотрелось гротескно глупо. Но палец женщины действительно лежал на большой чёрной кнопке. Макс сглотнул.

– Дорис… Мне чертовски понятно ваше желание отомстить… Но – погибнут же невинные люди! Что они-то вам сделали?

– Ох, уж эта ваша проклятая демагогия из дешёвых боевиков! – женщина покачала седой головой со слегка съехавшей на бок (Похоже – следы от потери сознания!) шикарной прической.

– Что сделали… Да хотя бы, посадили себе на шею – «добровольно избрав»! – кучку гнусных тварей и мерзавцев!.. Которым моя страна была – как кость поперёк горла. Ресурсы наши им и территории, понимаете ли, были нужны, а местное население – нет! Напомнить бы вам историю, но вы всё равно ни …рена её не знаете: то же самое было нужно в СССР и Гитлеру!

Так что, агент Гольдблюм? Можете внятно объяснить: что вам, вот лично вам, сделали сто девяносто миллионов россиян?! Живущих вообще на другом континенте? Вот – лично вам, агент Максимилиан? За что вы позволили их убить?!

– Ну… – он сглотнул, ощущая, как холодный пот ручейками бежит по лопаткам, – Лично мне – ничего. Но, наверное, это было вызвано объективными… – он снова сглотнул, и докончил совсем уж замогильным голосом, – и интересами страны.

Дорис рассмеялась. Слушать этот смех было неприятно – словно есть гамбургер с песком. Он буквально скрипел на зубах.

Циничный. Жестокий.

Но, похоже, она смеялась не столько над неубедительными для него самого теперь, словами, сколько над ним самим, загипнотизированным штампами о патриотизме и любви к своей стране, и лишь недавно сбросившем пелену с глаз… Но, похоже, не до конца.

Невольно Макс потянулся и потрогал шрам на затылке, ещё откликающийся острой болью.

Дорис смеялась.

Она смеялась и над собой.

И над страной врага, так боровшейся за демократию, что и своих Граждан превратила в рабов! Безмолвных и послушных роботов, не интересующихся ничем.

Кроме личного благосостояния. Статуса. Дома. Телевизора. Хвастовства перед соседями. Согласившейся – добровольно! – поделиться на Привилегированных, и людей второго и третьего сортов…

Но он-то, как разносторонне образованный и «подкованный», и изучавший мировую историю, и как Агент, знал – так было не всегда. Люди его Страны ещё семьдесят лет назад были РАВНЫ!!! Недаром же произошли те восстания – кое-кто не мог не понимать того, что делить на высших и низших…

Нельзя!