Дикие Фейри

Она закатила глаза, затем открыла рот и мое сердце забилось, когда я просунул бутерброд ей между губ. Она откусила кусочек и у меня вырвался низкий рык, пока я наблюдал за ней.

Ее глаза внезапно выпучились и она подалась вперед, выплюнув его обратно в руку и заставив меня попятиться назад. — Что в нем, блядь, — лава?!

— Что? Нет! — я покачал головой. — Это просто сыр и перец. Зеленый. И немного красного соуса.

— Что это за сочетание? — прохрипела она, а потом захлопала в ладоши, ее глаза слезились, когда она задыхалась: — Во-ды.

Я схватил бутылку из корзины, бросил ей в тревоге и она сняла крышку, пригубив, пока ее лицо не потускнело от ярко-красного цвета. У меня в груди образовался узел, когда я уставился на выплюнутый бутерброд.

Она втянула воздух, прекратив пить и я извинился. Она подняла верхнюю часть сэндвича и уставилась на содержимое. — Черт возьми, Леон, это же халапеньо и чертовски острый соус.

— И это… плохо?

Она покачала головой, а затем разразилась смехом. — Это ужасно.

Я нахмурился. — Давай я попробую еще раз. Клубника — это хорошо, — я вытащил ее из корзины и схватил плитку шоколада, которую положил туда, сорвав обертку.

Она продолжала потягивать воду, наблюдая за мной и я надеялся, что не испортил все окончательно.

Когда шоколад был развёрнут, я поднёс его к миске, чтобы он растаял на клубнику, нахмурился, так как сразу же оказался весь в шоколаде, но я всё равно сделал то, что планировал.

Запах гари заполнил мой нос, а шоколад зашипел, обволакивая клубнику в миске.

— Вот дерьмо, — вскрикнул я, когда все вокруг вспыхнуло.

— Ах! — закричала Элис, когда шоколад вспыхнул от моей магии, поглотив все содержимое миски во вспышке огня. Я отшвырнул ее от нас на траву, взял из корзины еще одну бутылку воды и вылил на нее, вытряхивая все до последней капли. Оставшаяся шипящая коричнево-красная жижа не выглядела хоть немного пригодной для спасения. Но, может быть, если я…

Нет. Леон все кончено. Они превратились в жижу. Уничтожены. Ушли в беспросветную загробную жизнь.

Если только…

Нет, черт возьми. Это пиздец.

Я тяжело вздохнул, повернулся к Элис и с досадой провел рукой по лицу. Той самой рукой, которая была покрыта растопленным шоколадом.

Элис разразилась смехом, когда я уронил руку, пробуя сахарную глазурь на губах. — О, к черту мою жизнь.

Элис бросилась на меня и я упал в траву, когда она использовала всю силу своей вампирской силы. Я издал звук омф, когда моя спина ударилась о землю и я схватил ее за запястья, ожидая, что она укусит меня. Еще нет, маленький монстр.

Она провела кончиком языка по моей щеке и я глубоко вдохнул, мой член покалывало, когда она сделала это снова.

— В любом случае, это лучший обед, — сказала она с кошачьей улыбкой и я захихикал, когда она слизала остатки шоколада с моего лица. Ее рот прильнул к моему и ее язык прошелся по моим губам, вызвав толчок землетрясения исключительно в моем члене.

— Ты ужасно умеешь делать что-то для людей, Лео, — сказала она, ее тело вибрировало, когда она смеялась.

Я поймал ее за плечи и прижал к себе, лукавая улыбка тянулась к моему рту. — Хочешь поспорить?

Она бросила на меня вопросительный взгляд. — Мне не нужно спорить. Я только что получила доказательство. Прямо сейчас, две секунды назад. Разве ты не видел, как шоколад и клубника загорелись. Кто бы мог подумать, что они настолько огнеопасны?

Я перекатился так, что она упала с меня, затем вскочил на ноги, поймал ее за руку и потащил за собой.

— Подожди — мы не можем просто все бросить, — она оглянулась через плечо на неудавшийся пикник, а я достал свой Атлас и быстро напечатал сообщение в Фейбуке.

Леон Найт: Оставил свое дерьмо на Дьявольском холме. Тот, кто вернет его в мою комнату, станет моим любимчиком.

Саша Мунклауд: Уже иду!

Эми Старлинг: Я ближе! Я в Альтаир Холл.

Саша Мунклауд: Я быстрее. У тебя короткие ноги. Они всегда его подводят.

Диона Аполлон: Я уже там, суки. #ЛюбимецЛеона # горжусьтемчтоявпрайде.

Я оглянулся через плечо, увидев Минди, поднимающуюся на вершину холма, пыхтящую и запыхавшуюся, но улыбающуюся во весь рот. Я был таким филантропом. Даю нуждающимся. Дать поверить в то, что она действительно моя любимица, было самой чистой формой доброты, которую я мог оказать львице.

Я повел Элис обратно к общежитию Вега, затем остановил ее на пороге и притянул к себе, чтобы прошептать ей на ухо. — Как только мы переступим порог, ты ничего не будешь делать для себя сама.

— Леон, тебе действительно не нужно продолжать делать для меня всякую ерунду. У меня уже давно прошло похмелье.

— Я хочу доказать, что могу быть хорошим в этом, — прорычал я, и она вздрогнула от тона моего голоса.