Дикие Фейри

Я бросил на Найтшейд пустой взгляд, не реагируя на ярлыки, которые она с удовольствием прикрепила бы к моему лбу.

— Итак, вот мои теории о том, почему у вас возникла такая потребность, основанные на разговорах, которые мы вели здесь в течение последнего года… — она прочистила горло. — В очень раннем возрасте вы пережили травму, связанную с потерей матери.

Мое нутро сжалось, и я постарался не дать ей почувствовать этого, но я понимал, что она чувствует.

— Хотя ваш отец укрывал вас от бандитской жизни вплоть до ее смерти, после этого вы стали свидетелем все большего и большего кровопролития, еще до вашего десятого дня рождения. Ваш отец быстро стал единственной константой в вашей жизни. Вы жили в одном доме с несколькими членами банды, неоднократно становясь свидетелем сексуальных и насильственных действий.

Борясь с закатыванием глаз, я смотрел, как она описывает мое детство, складывая его в маленькую красивую коробочку, перевязанную ленточкой. Она почувствовала мое презрение и поспешила дальше.

— Катастрофический момент для вас произошел, когда ваш отец был жестоко убит Кланом Оскура, и ты оказался в руках Мариэллы Оскура на тринадцать месяцев. В чувствительном возрасте пятнадцати лет вы были восприимчивы к Принуждению и находились в хрупком состоянии из-за потери отца.

— Четырнадцать месяцев, — резко поправил я. Или, точнее, четыреста двадцать шесть дней.

Она кивнула, переведя дыхание и сочувственно улыбнувшись мне. Гнев скрутил мои органы и изнутри моего тела раздался глубокий скрежет.

Она поспешно продолжила. — Во время вашего плена у Мариэллы вы подвергались пыткам, которые исказили ваше представление о боли. Когда она начала вознаграждать вас за все более длительные мучения, вы стали предвкушать удовольствие в конце пытки.

Мое сердце бешено забилось, и я пытался не реагировать, пока она продолжала резюмировать мою жизнь, как будто это было так просто. Так чертовски прозрачно.

— По мере того, как вы проводили больше времени, наслаждаясь наградами, которые она вам давала — свободным временем, книгами, едой и собственным спортзалом для снятия напряжения — образ жизни, который она создала для вас, стал вашей новой нормой. Поскольку вы еще не были Пробужденным или сформированным, у вас не было ни магии, ни Ордена, чтобы противостоять ей и поэтому со временем вы стали ее рабом. Именно этого она и добивалась. Но, как сейчас уже достаточно очевидно, вы не покорны от природы, поэтому то, что она создала вместо этого, было бомбой замедленного действия.

В это время я осознал, что мой правый кулак был сильно раздроблен лезвием бритвы и кровь пролилась на колени, поцелуй боли дал мне некоторое облегчение, в то время как эмоции боролись внутри меня.

— Когда вознаграждения Мариэллы стали носить сексуальный характер…

— Достаточно, — резко оборвал я, тяжело дыша и чувствуя сдавленность в груди. Я не хотел туда возвращаться. И я не вернусь. Найтшейд заставляла меня переживать это слишком много раз, а теперь она выливала на меня все это, как чан с кислотой. И с меня было покончено.

Я поднялся на ноги и ее глаза загорелись, когда она пила эмоции, вытекающие из моего тела. Я поставил между нами ментальный щит, но она уже вцепилась в меня. В ее глазах светился триумф, словно она наконец-то меня раскусила. Как будто она знала обо мне все, что только можно было знать. И она должна была сказать это. Она просто должна была, блядь, сказать это, не так ли?

— Именно поэтому ты живешь между границами удовольствия и боли и именно поэтому твои отношения с профессором Кингом были для тебя такими полноценными. Но Райдер…

— Стоп! — я зарычал, кровь капала на ковер между нами.

Она поднялась на ноги, ее взгляд был блестящим. — Ты, наконец, начинаешь выходить из ловушки этих границ и я думаю, что это благодаря…

Магия вонзилась в мою плоть и лианы повалили Найтшейд обратно на сиденье, одна из них плотно обхватила ее горло.

Я направил на нее взгляд, ярость бурлила и плевалась под моей плотью. — Не существует никак границ, — прорычал я, адское пламя бушевало в моем теле, как инферно. — Не для меня.

Она задыхалась, поднимая руку, чтобы бороться со мной, но я все равно перерезал лозу, вышел из комнаты и захлопнул за собой дверью, отчего стены задрожали.

Кровь уже засохла на моей правой ладони, и я засунул лезвие в карман, нуждаясь не только в собственной боли. Мне нужна была чужая боль.

Я направился обратно к общежитиям Вега, надеясь, что на моем пути встретится какой-нибудь Оскура, чтобы удовлетворить эту отчаянную потребность. Но мне не повезло.

Я протиснулся внутрь и застал Брайса, спускающегося по лестнице, который вскинул бровь, заметив меня. — Полагаю, вы уже видели ее? — сказал он, нахмурившись. — Я же говорил вам, что эта сучка — шлюха Оскуры.

— Что? — прорычал я, когда он остановился передо мной, запустив руку в свои грязные черные волосы.

— Видео на Фейбук, с Каллисто и Инферно, — Брайс нахмурился и яд потек по моим венам.