Дикие гены. О скрытой жизни внутри нас

И в науке, и в эволюции события могут развиваться непредсказуемо. Но как теперь выглядит генеалогическое древо жизни в свете заимствования организмами генов и целых бактерий? Кто мы? Развившиеся археи? Бактерии? Или то и другое сразу? Как можно что-то утверждать, если одни живые организмы постоянно обмениваются с другими разными частями своего наследственного материала? Это также сложно, как рисовать генеалогическое древо монстра Франкенштейна. Кто, собственно говоря, его ближайший родственник? Влад, от которого он унаследовал голову? Или все же Рудольф, чьими руками он чистит себе зубы? И с какой стороны приспособить Сильке, которая пожертвовала ради него своим торсом? Поневоле задумаешься.

Особенно подвержены влиянию синдрома большого человека, как ни странно, лауреаты Нобелевской премии. Говорят даже о «Нобелевской болезни». Ее жертвы весьма много численны и постоянно настаивают на своей правоте, несмотря на факты. Среди них можно назвать, например, Брайана Джозефсона (Нобелевская премия 1973 года в области физики), который отошел от классической квантовой физики и посвятил себя поиску физических основ телепатии и трансцендентальной медитации, в том числе левитации, при которой сознание человека расширяется настолько, что он получает возможность усилием мысли поднимать свое тело в воздух. Кэри Муллис (Нобелевская премия 1993 года в области химии), так же как и Маргулис, убежден в том, что ВИЧ не является спусковым механизмом для СПИДа. Кроме того, по его мнению, глобальное потепление – это выдумка, а сам он был похищен инопланетянами, которые подобрались к нему под видом говорящего енота. Такие вот дела!

В свете новых знаний нарисовать древо жизни уже не так просто, как в прошлом, когда мы двигались в вертикальном направлении от одного поколения к другому. Теперь при рассмотрении отдельных видов мы должны учитывать и поперечные связи, возникающие за счет горизонтального переноса генов и образующие генетические связи между совершенно разными живыми организмами.

Чтобы не встать на порочный путь, ученые теперь строят генеалогические деревья на основании не одного гена, как в свое время делал Карл Вёзе, а специально подобранной группы особо подвижных генов, а еще лучше всего наследственного материала. Это позволяет добиваться более надежных результатов. В целом же принципы Вёзе все еще остаются в силе. Некоторые ветви на его древе выглядят сегодня немного иначе, а благодаря митохондриям и хлоропластам (а также некоторым другим странным вещам, до которых мы еще дойдем) между отдельными ветками возникли совершенно необычные поперечные связи.

Давайте подведем итог: гены могут переселяться из одного генома в другой. Таким образом, наша наследственность развивалась не только благодаря случайным мутациям, но и в результате заимствования генов у других живых организмов. Да, порой в нас поселялись чужеродные организмы. Две теории, по поводу которых Маргулис и ее противники вели долгие ожесточенные споры, – естественный отбор и эндосимбиоз – работают в процессе эволюции рука об руку. В противном случае нас с вами не было бы (и этот спор никогда бы не возник). Совместными усилиями можно добиться намного большего! Это знает даже тетя Хедвиг.

Глава 6 Человек: инструкция по сборке

История о самой первой клетке по имени Арчибальд, которая открыла секрет работы в команде, о маленьких червячках и о вопросе, почему у нас один набор генов, а все клетки совершенно разные.