Дикие горы

Наш староста, Анатолий Александрович, весьма уважаемый и почтительный человек. Анатолий Александрович просыпается раньше дяди Васи, выходит на улицу, почти нагишом, и делает гимнастику. И так каждое утро. Родственников у Анатолия Александровича не было. Живет он один. Порой, мне даже бывает грустно, как подумаю о том, что одинокий Анатолий Александрович, совсем один дома на кресле, один пьет чай, один спит, один просыпается, и один умрет. Я стараюсь поменьше думать об этом. Может, если люди перестанут думать, хоть на мгновенье, тогда и жизнь покажется другой. Пару раз мне довелось побывать в гостях у Анатолия Александровича. Дедушке нужно было передать какой-то важный документ, и я решил, что нам и Анатолию Александровичу не помешает пару чашек чая. Домик Анатолия Александровича, к моему удивлению, был полностью чист. В коридоре на стене, висел сопутствующий плакат «Добро пожаловать!», гостиная представляла собой обширный прямоугольник. Слева от двери флегматично располагался крошечный диван, возле дивана шкаф с книгами. Пару книг, кстати, Анатолий Александрович мне подарил, и сказал, что на память. Это были добрые книги. Они учили детей ни лгать, ни обижать слабых, слушаться взрослых и любить животных. Справа от книжного шкафа было большое окно, если в него поглядеть, то можно увидеть прекрасные просторы, зеленые поля, стадо баранов, гармоничные холмы, живописные пейзажи, и просто чудо Русской земли. Пока дедушка и Анатолий Александрович пили чай и общались, я решил посидеть в гостиной и покрутить глобус.

– Занятная вещица, – подумал я. Тут, войдя в мой диалог, Анатолий Александрович подметил и спросил.

– Все любуешься на мир, а не хочешь поглядеть на снимки и расширить кругозор?

– Хочу, – ответил я.

И тут, Анатолий Александрович вошел в гостиную, держа в руках большую папку. Он положил папку на стол и начал распаковывать. Это были чудесные снимки. Хоть они и были черно-белые, но с помощью воображения я смог дорисовать нужные цвета. Такой красоты я никогда не видел. На улице уже было поздно, мы распрощались с Анатолием Александровичем и ушли домой. Глаза Анатолия Александровича казались мне одинокими, уставшими и спокойными.

Придя домой я долго думал, как, наверное, сейчас тяжело Анатолию Александровичу, и листая одну из подаренных книг, уснул на кресле.

Весной мне исполнилось четырнадцать лет. Много в нашем хуторе поменялось на тот момент. Например, бывший боцман Гена, почему-то бесследно пропал, и больше не появлялся. Всеми любимый дядя Вася, после смерти единственного друга Тошки, совсем одичал и перестал показываться на улице. Наша школа из-за халатности и хладнокровия жителей сгорела, а ремонтировать было некому. Мой любимый хутор больше не был таким, каким был в детстве, детство прошло, и из-за этого было очень горестно и печально на душе. Я не знал, во что верить.

– Поторапливайся, – с грустью крикнул мне дедушка.

Я быстро забежал домой, забрал ящик с вещами, и, вдруг с полки упала книга. Та самая, которую мне подарил Анатолий Александрович. Мне стало очень больно. Едва сдерживая слезы я закинул книгу в коробку и выбежал на улицу. У забора гудела и ждала нас машина. Ее водитель курил и о чем-то разговаривал с моим дедушкой. На душе было тоскливо и печально. Я не хотел покидать хутор. На мгновенье я вспомнил об Анатолии Александровиче. Он совсем один. А что может быть страшнее смерти в одиночестве? Водитель нервно докурил, и захлопнув дверь, сел за руль. Меня подозвал дедушка. Я уселся и глядел в окно.

– О, мельница деда Игната. А это дом дяди Васи. Эх, сгоревшая школа. Место, где мы с мальчишками похоронили Тошку. А это дом Анатолия Александровича.

Несколько минут спустя мы проехали границу нашего хутора. Больше я никогда там не был. И не знаю, есть ли кто живой из всех перечисленных и забытых мною жителей. Но скажу вам точно, этот хутор не похож ни на один другой хутор, который я видел в своей долгой жизни. И, можете мне верить, или же наоборот отрицать все перечисленное. «Сколько людей – столько и мнений, но истина всегда одна».