Дикие груши

— Да что же хорошего, доктор, вот и не болела, а все почему-то боялась заболеть. Знаете, ночью часто кошмары снятся. Я бегу и кричу изо всех сил. А никто меня не слышит и не отзывается. А за мной — здоровенный бандит с кухонным ножом. И так он мне сквозь зубы говорит: «Вот ткну тебя сейчас, навеки будешь калекой!» Жуть какая!..

Майсарат серьезно ее слушала и кивала головой. Она видела, как приятно больной ее сочувствие. И все-таки, воспользовавшись паузой, Майсарат сказала:

— Но потом весь день вы помните о тягостных впечатлениях, ночи, да? Стараетесь забыть, но не можете. Хотите рассказать подругам и боитесь, что они не поймут вас, да еще и посмеются. И ложитесь спать с чувством страха…

— Доктор, откуда вы это знаете? — Больная всполошилась и едва не выронила градусник.

— Ничего сложного! Такое бывает почти со всеми, — улыбнулась Майсарат.

— Как со всеми?

— А так же, как и у нас с вами. Только кошмары разные. Не у всех бывают бандиты с ножами.

— А с чем же они?

— У кого с чем. У одних с пистолетом, у других с камнем. А у меня, например, с кинжалом.

Если говорить честно, то никто за Майсарат ночью с кинжалом не гонялся. Но она считала, что имеет право таким вот образом утешить больную. А свою выдумку отнести к разряду святой лжи. Не для себя же она, в самом-то деле!

— И вам не бывает страшно?

— Почему не бывает? Бывает! Во сне же не понимаешь, что это не на самом деле происходит. Но зато когда просыпаюсь, я сразу успокаиваюсь. Рассказываю сон мужу и сыну, и мы все вместе смеемся над моими страхами.

— И посторонним рассказываете?

— Почему бы нет? Знаете, бывают сны и пострашнее. Только люди стараются не придавать им значения. А иногда даже не могут потом вспомнить свой сон… Дайте, пожалуйста, градусник.

— Сколько, доктор? Тридцать девять? Сорок? Только говорите правду! — Больная вскочила со стула.

— Ну-ну, сидите, пожалуйста. Ничего страшного, посмотрите сами: тридцать семь и пять.

— Тридцать семь и пять… Значит, я поправлюсь? А я думала — все. Говорят же, кто часто болеет, тот легче переносит болезни. Привыкает к ним. А здоровому стоит заболеть, он может с непривычки… ну, понимаете…

— Кто это вас просветил?

— Все говорят. Да я и сама понимаю. Знаете, я раньше полдюжины порций мороженого могла съесть. Воду пила прямо из холодильника — и ничего. Считала себя закаленной. А вот вчера съела одну порцию, понимаете, всего одну, а температура ночью, наверное, выше сорока была. Голова закружилась, в глазах потемнело. Да еще и в сердце что-то кольнуло. Словно тот бандит нож всадил. Ну, думаю, все, конец. И мужа побоялась разбудить. И «скорую» не решилась вызвать, чтобы хоть надежда какая осталась… Не знаю уж, как я эту ночь пережила. Утром муж детей в садик отводил.

— У вас двое? — спросила Майсарат, не зная, как отвлечь мнительную пациентку.

— Близнецы! — ответила женщина не то с гордостью, не то с сожалением.

— Трудно приходится?

— Да нет! Днем они в садике. Вечером муж с ними возится. А у вас?

— Один сын. — Майсарат с грустью подумала, что в ее семье нет сейчас такой идиллии. И муж, и сын заняты своими делами. Они так редко собираются вместе вечерами, чтобы поговорить…

А женщина между тем не могла остановиться:

— О детях-то можно не беспокоиться. Ведь все для них — садики, школы, врачи. И все самое лучшее, — сказала женщина с интонацией, которая показалась Майсарат странной для матери. — Дети наши не пропадут… Что им сделается? А вот как мне уберечь здоровье… Вы подумайте, в моем возрасте — уже сердце. А дальше как? У нас, по-моему, сердечные болезни и лечить-то по-настоящему не умеют. Ну, скажите, скажите, доктор, что мне теперь делать?

— У вас и сейчас покалывает в сердце? — спросила Майсарат, стараясь проявить свое обычное терпение.

— Да, доктор! Хотя подождите. Сейчас? Нет, сейчас как будто не колет. Но вот вы, врач, можете гарантировать, что больше колоть не будет? Можете?

— Ну, сначала я все-таки должна послушать ваше сердце, измерить давление. Пройдите, пожалуйста, за ширму и разденьтесь.

Осмотрев больную и измерив давление, Майсарат сказала:

— Вы можете жить совершенно спокойно: ваше сердце работает как часы.

— Это неплохо, считаете?

— Будь у меня такое сердце, я прожила бы лет сто пятьдесят.

— На что я должна обратить внимание?

— Занимаетесь зарядкой?

— Бегаю трусцой, прыгаю со скакалкой и плаваю. Даже зимой бегаю и принимаю холодный душ.

— Это прекрасно. А как у вас аппетит?

— Не жалуюсь. Люблю поесть.

— Много? Всего досыта?

Больная конфузливо кивнула.

— Вот это напрасно. Вы расположены к полноте. И вам надо привыкнуть есть умеренно.

— На время болезни?

— Потом тоже. Вы, наверное, знаете, человеку полезнее недоесть, чем наоборот. За этим вы и последите, в первую очередь, как только поправитесь… А пока — три дня постельного режима, лекарства, которые вам прописала. И естественно, никакого бега, никакого плавания. Это вы потом наверстаете. Придете ко мне через три дня. От мороженого и холодной воды придется отказаться.

— Вообще?

— Нет, пока.