Дикие гуси

Майор приехал в Ростов, когда уже смеркалось. Устроившись в гостиницу, рассовал по тумбочке нехитрые пожитки и вышел подышать свежим воздухом. Таковой в наличии имелся: с Дона несло коктейлем сырости, а из летнего бара напротив — ароматом шашлыка и уксуса. Как раз то, что надо! Усевшись за столик, он заказал шампур полностью, а так как аллергия на выпивку уже прошла — триста граммов водки, салат из помидоров и пачку «Кента» — зековских сигарет. Сидел, посасывая водочку и зажевывая ее салатом вперемешку с шашлыком…

— Папаша, угости помидоркой! — голос за спиной — сиплый, с придыхом.

Обернулся — как раз тот тип, на который рассчитывал, собираясь просидеть здесь как можно дольше: трехдневная щетина, «шаловливые», слегка подрагивающие пальчики… Но одет чистенько, с претензией на изящество. Только вот похмельный синдром и пустой карман не скроешь, особенно от глаза контрразведчика!

— Присаживайся и сразу давай познакомимся! — Казарян хотел было плеснуть в стопочку водки, но, взглянув в мутно-просящие глаза парня, отдернул руку и протянул тому графинчик.

— Из горла — осилишь?

— Сэнкью, батя! — глотка парня впитала водку быстрее, чем песок пустыни — воду. — Андрюха я! Ух ты, вот это пошла! Шашлычку можно на загрызку?

— Угощайся, отчего же! Шеф, еще две бутылки и три шашлыка!..

Через два часа начальник контрразведки Эчмиадзина знал всю подноготную Андрюхи: жил с матерью, позавчера мать не дала денег на очередной «пузырек». Скандал, угрозы, столовый нож у сердца…

— И тут она мне, понимаешь, говорит: «Чем с таким сыном жить, лучше вообще не жить!» И сама, понимаешь, сама — грудью на нож! — Андрюха тихонько плакал, размазывая по лицу пьяные слезы, — Лежит сейчас на кухне с ножом в груди!

Тогда же, позавчера, увидев, что натворил, он сбежал из дому и больше туда не появлялся. А денег нет и жрать охота…

— Ладно, не ной, выручу! — похлопал его по плечу Казарян. Увидев недоумение в Андрюхиных глазах, достал свое удостоверение. — Знаешь, что это за «корочки»?

Тот взял, почитал и… расхохотался.

— Да срали менты Ростова на армянские «корочки»! Ты и сам загудишь, и меня подсадишь!

— Это здесь вы срали на все армянское! — злобно зашипел Казарян, ухватив Андрюху за грудки, — Зато в Армении я ложил большую кучу на российские законы, понял? Я переправлю тебя в Армению, в освободительную армию, а там тебя не достанут ни прокурор, ни менты, все вместе взятые!

— А что за это? — слез на глазах парня уже как не бывало.

— Деловой! — одобрительно покачал головой Казарян. — А за это ты должен будешь одну сучку трахнуть и притащить ее потом куда-нибудь на пустырь! А уж дальше — моя забота! Хочешь — сам справляйся с этим делом, хочешь — дружков понадежнее зови, но учти: к твоей переправке в Армению я плюсую пятьсот баксов — дели их на сколько хочешь рыл! На все про все даю тебе три дня: отследить ее, застать одну и захомутать. Где встречаемся?

— На чеках! — Андрюха на обрывке салфетки нарисовал примерный план участка чеков и как на них доехать, — А… телка мощная? — спросил напоследок с опаской.

— Какой там! — захохотал майор. — Пятнадцать лет и полтора метра ростом!

— Несовершеннолетняя?

— А тебе теперь не один хрен — один грех или два? — рассвирепел Казарян. — За убийство ведь тоже не кофе пить пригласят!

— Дай аванс! — хмуро попросил парень.

— За что?

— Жрать-то надо что-то? И потом — чем затравить хмырей?

— Резонно! — майор сунул ему стодолларовую бумажку, — На, хвались!

…Сонька заметила этих двоих еще вчера, когда вечером возвращалась с установочной сессии. Прилипли как банные листы к одному месту! Сначала приняла их сопровождение — сзади на почтительном расстоянии — за обыкновенное желание полюбоваться ее точеными ножками — предмет зависти будущих сокурсниц. Затем это начало надоедать, а потом Сонька встревожилась: на их угрюмых рожах не было и тени обожания.

Сегодня она возвращалась из университета в приподнятом расположении духа, весело размахивая небольшим дипломатом: удалось убедить приемную комиссию в том, что ей семнадцать лет (согласно паспорту, купленному Айсом на толчке), и ее-таки допустили к собеседованию. Ну, а там она уж показала класс!

В свои пятнадцать лет она ухитрилась пройти полную программу одиннадцати классов — экстерном. Выданный школой диплом, в котором присутствовала маленькая подчистка (год рождения), подтверждал это. Собеседование прошло на «ять», и Сонька с полным правом могла уже считать себя абитуриенткой. Так что причин для хорошего настроения было предостаточно, но была одна плохая — месяц нет вестей от Айса. Хоть он и предупреждал перед отъездом «туда», что писать бесполезно, все равно, сердце щемило, будто беду чуяло…

— Прокатиться не желаешь, кошечка? — мысли ее были внезапно прерваны.

Оглянулась и обмерла: те двое, что преследовали вчера! А она еще, дура, чтобы срезать путь, пошла проходными дворами. Вот и доходилась — вокруг никого, лишь впереди, у выхода на следующую улицу, маячит такси. К нему она и рванула что было сил. Добежав, упала на заднее сиденье.

— Поехали, быстрее!