Дикие карты

— На дворе атомный век, сынок. Теперешним мальчишкам не по нраву самолеты, которые похожи на красную баранью ножку с торчащей спереди вешалкой.

— Ну а что делать, если они всегда так выглядели? Да, и еще одно. Почему в последних трех выпусках этот чертов самолет — синий?

— Это не ко мне! Меня вполне устраивает красный. Но мистер Блэкуэлл распорядился, чтобы больше нигде никакого красного — исключение только для крови. Он у нас рьяный легионер.

— Скажите ему, что самолет должен выглядеть как положено и цвет у него тоже должен быть такой, как на самом деле. Кроме того, раньше там были сводки со сражений. Когда на вашем месте сидел Фаррелл, комикс был о полетах и сражениях и о разоблачении диверсантов — о реальных вещах. И в каждом номере было не больше двух историй про Джетбоя по десять страниц каждая.

— Когда на моем месте сидел Фаррелл, в месяц продавалось не больше четверти миллиона экземпляров, — заметил Лоубой.

Роберт снова испепелил его взглядом.

— Я понимаю, что война окончена и всем хочется покупать новые дома и развлекаться до одури. Но взгляните только, что я нашел в выпусках за последние восемнадцать месяцев… Я никогда не сражался с человеком по прозвищу Гробовщик и не был в месте под названием гора Гибели. И это еще далеко не все! Как вам Красный Скелет? А мистер Опарыш? А профессор Кровопивц? А это что за чудище с кучей черепов и щупальцев? Я не говорю о злых близнецах по имени Штурм и Дранг Гогенцоллерны… А Членистоногий примат, горилла с шестью локтями? Откуда вы набрались этой чуши?

— Это не я, это писатели. Настоящие психи, только на бензедрине[1] и живут. И потом, это именно то, чего хотят читатели!

— А что с очерками про полеты и статьями о настоящих героях-летчиках? Мне казалось, мой контракт предусматривал, по крайней мере, два материала о реальных людях и событиях на каждый выпуск!

— Надо будет поднять документы. Но могу сказать вам сразу: ребятишкам это больше не интересно. Им подавай монстров, космические корабли и всякие прочие ужастики. Неужели не помните? Вы ведь тоже когда-то были мальчишкой!

Джетбой взял со стола карандаш.

— Мне было тринадцать, когда началась война, и пятнадцать, когда бомбили Перл-Харбор. Я шесть лет воевал. Иногда мне кажется, что я вообще никогда не был ребенком.

Редактор, похоже, не нашелся что ответить.

— Вот что я вам посоветую, — произнес он наконец. — Запишите все то, что вам не нравится, и отправьте список нам. Я озадачу ребят из юридического отдела, попробуем что-нибудь придумать, как-нибудь все уладить. Разумеется, все уже определено на три месяца вперед, так что изменений ждите не раньше чем к дню Благодарения. А то и позже.

Робин вздохнул.

— Я понимаю.

— Мне действительно не хочется вас огорчать, потому что «Джетбой» — мой любимый комикс. Нет, правда. Все остальные — просто работа. И та еще работа, скажу я вам: то все сроки летят, то какой-нибудь автор в запой уйдет или еще чего похуже, то в типографии что-нибудь напортачат. Сами можете представить. Но «Джетбой» — особый случай.

— Что ж, приятно слышать.

— Конечно-конечно. — Лоубой побарабанил пальцами по столу. — Да что же они там так копаются?

— Должно быть, переписывают всю бухгалтерию заново.

— Но-но! У нас здесь все честно!

— Я просто пошутил.

— А-а. Послушайте, газеты писали, что вы все это время проторчали на необитаемом острове или что-то в этом духе. Тяжко было?

— Одиноко. Рыбу есть надоело до чертиков. Скучно там было, и потом, я же все пропустил, в смысле, конец войны. Я просидел там с двадцать девятого апреля до последнего месяца. Иногда мне казалось, я свихнусь. Я просто не поверил своим глазам, когда однажды утром проснулся и увидел, что меньше чем в миле от берега стоит на якоре «Непокорный». Я развел костер, и они меня забрали. Месяц ушел у меня на то, чтобы отремонтировать самолет, отдохнуть и добраться до дому. Я страшно рад, что вернулся.

— Могу себе представить. Эй, а дикие звери там были? Ну там, львы, тигры и всякое такое?

Его собеседник рассмеялся.

— Островок был меньше мили шириной и милю с четвертью длиной. Там водились птицы, крысы и какие-то ящерицы.

— Ящерицы? Большие? Ядовитые?

— Нет. Совсем маленькие. И то, я, наверное, половину из них съел, пока жил там. За это время я здорово наловчился стрелять из рогатки. Из кислородного шланга смастерил.

— Ха! Еще бы!

Дверь открылась, и вошел высокий мужчина в сорочке, забрызганной чернилами.

— Это он? — спросил редактор.

— Я видел его всего один раз, но похоже, что так.

— Мне этого вполне достаточно! — кивнул Лоубой.

— А мне — нет, — отрезал бухгалтер. — Будьте добры, покажите какое-нибудь удостоверение личности и подпишите вот здесь.

Джетбой со вздохом подчинился. Он посмотрел на сумму, которая значилась на чеке, — нулей там было маловато. Он сложил его пополам и спрятал в карман.

— Адрес, по которому можно отправить следующий чек, я оставлю у секретаря. И на этой же неделе пришлю письмо со своими замечаниями.

— Непременно. Очень рад был познакомиться. — Редактор вскочил с места и протянул руку. — Надеюсь, наше сотрудничество будет долгим и успешным.