Дикие лебеди

— Да, замужем. Детей трое, — Лиза усмехнулась про себя. А кем еще ей считать оставшихся дома братишек? Собственно, ведь все, что она сейчас делает — это ради того, чтобы вытащить их сюда, подальше от отца и от нее. Кстати, она давно не звонила домой. Надо сегодня позвонить непременно, поговорить с мальчишками — как они там? Съездить бы надо — но не было никакого желания видеться с ней.

— Трое детей? — изумился француз. — Такая молодая мадемуазель

— и трое детей? Они, наверное, совсем крошки. Сколько же вам лет?

— Достаточно, — ответила Лиза.

— Ильмира, Настя, Женя

— переодевайтесь! Аня, Оля и Вика — на подиум.

— Леша, дай свет над подиумом! Нет, я имела в виду боковые. Ну, поиграй. Да, белым, например. Вот так. Нет, убери с краю, мне нужна середина. Спасибо, дорогой, — вещала с пульта режиссерша.

— Музыка! Дима, шагистика! На этом платье убери! Перейди на классику! Да, именно так!

— Лиза, возьмите воды, — чернявая девица из офиса «Миракл» протянула литровую бутылку «Святого источника».

— Спасибо.

— Вам звонили. Просили, чтобы вы перенабрали домой.

— А кто звонил, муж?

— Нет, из деканата. Просили, чтобы вы перезвонили домой отцу.

— Отцу? Когда звонили?

— Да только что.

— Извините, — Лиза поставила бутылку прямо на пол и бегом ринулась к лестнице, ведущей на третий этаж, в офис «Миракла».

— Мне сказали, чтобы я перезвонила домой, — объяснила она кудрявой светловолосой женщине, сидевшей за телефонной станцией с наушниками на голове. Женщина коротко кивнула и указала ей на небольшой аппаратик сбоку:

— Отсюда, через ноль.

— Спасибо, — Лиза набрала домашний номер. Никто не подходил. Если говорил отец, то он, скорее всего, звонил с работы. Ну-ка… Опять долго никто не подходил. Потом взяли трубку — голос был женский, знакомый.

— Теть Зой! Привет! Это Лиза Казанцева! Позовите папу, пожалуйста!

— Сейчас, — теть Зоя положила трубку видимо, на стол. Опять долго никто не подходил, потом в трубке заскрежетало.

— Алло, — у отца был глухой неузнаваемый голос.

— Пап, привет, это я. Как дела?

— Кто это?

— Пап, ты чего, это я, Лиза.

— Лиза… Лизонька! Хоть ты жива осталась! Господи! — отец говорил ровно и безжизненно. — Пропали мальчики-то мои. Пропали. Украли, что ль? Ты б приехала, Лиз. Хоть на тебя перед смертью посмотреть. Не могу я больше. Приезжай, а? Приедешь… а… — в трубке раздались гудки. Лиза беззвучно затряслась, отказываясь верить услышанному.

— Что с вами? Вам плохо?

— Да, — ответила она очень спокойно. — Мне плохо. У меня пропали дети.

— Что-о?

— Глаза белокурой телефонистки расширились.

Лиза встала и медленно направилась обратно к лестнице.

За кулисы она не пошла. Хотела сразу идти домой. Врожденное чувство порядочности не пустило — повлекло в зал, где режиссерша гневно гремела с пульта:

— Девочки, не ходите, как деревянные! Это же шелк! Лена, поиграй! Разденься! Они будут на тебя смотреть и ждать, что ты это сделаешь — не обманывай зрителей! Что? — она быстро нагнулась к Лизе.

— Простите, мне нужно идти.

— Что значит — идти! Репетиция…

— У меня дети пропали.

— Какие дети, что за чушь?

— Мои братья. Мне нужно ехать их искать.

— На это есть мать и отец.

— У меня нет матери, она умерла почти год назад. Они живут с мачехой и отцом.

— Хорошо, — внезапно смягчилась режиссерша.

— Езжай, конечно, раз так. Ты в милицию заявила?

— Нет, я только что узнала. Мне срочно надо ехать домой, в Петровское.

— Так это же электричкой! Далеко!

— Да.

— Ладно, езжай. Я тут справлюсь как-нибудь, — режиссерша тотчас отвернулась и снова загремела:

— Василиса, почему ты сутулишься? Это платье требует царской осанки, а ты ходишь, словно тебе кочергу в спину вогнали и там оставили!..

Лиза поспешно вышла на улицу и почти бегом побежала в метро.

В электричке она сидела, прислонившись лбом к вагонному стеклу так легче было стискивать зубы и пересиливать ужас, гнавший ее вперед. И она не сможет сказать Юльке, что все в порядке? И вытереть слезы Вадику? И обнять Макса? Господи, мои братья, что с ними? И Димке надо позвонить, он ведь ничего не знает. Волноваться будет. С ума сходить.

— …будьте внимательны. Следующая станция — Петровское.

На остановке Лиза выскочила первой и опрометью бросилась к подошедшему автобусу. Три остановки показались вечностью. Магазин. Угол. Подъезд. Лифт ползет еле-еле. Господи, дверь. Ключи? Нет, они здесь, вот: руки дрожат.

— Лиза?

Ее словно толкнули в грудь. Она. Она стояла на пороге кухни. Слишком спокойная. Слишком уверенная. Почти наглая. Она не скрывала, что не в силах волноваться и сопереживать.

— Где папа? Вы заявили в милицию?

— Нет.

— Как нет? Где папа?

— На работе. Раздевайся же, Лизочка. Есть хочешь?

— Нет! Где телефон? — Лиза рванулась к трубке.

— Алло, теть Зой. Это я, Лиза. Можно папу? Пап, я дома уже. Да. Хорошо. Я выхожу.

— Куда ты?..

— но дверь уже хлопнула. Лиза стремительно бежала вниз. Семь этажей — подумаешь! Вниз, потом сразу налево. Осторожно, соседские мальчишки опять раскатали горку. Как бы не упасть. Мальчишки: где же мои мальчишки? Темная вышка проходной. Отцовская фигура на ее фоне кажется совсем маленькой.