Дикие надежды

«Безликий, ну какая я же я – дура», – пронеслось в голове девушки, что никак не могла успокоить забившееся чаще сердце. И было бы от чего… От взгляда с поволокой и чарующей улыбки очередного повесы.

Почесав руку, Меррит разражено плюхнула помои в кормушку и чуть не упала под ноги спешащих к еде иржистов. Подхватив ведра, вернулась в кухню. И снова день превратился в бесконечное: «принеси, подай, отмой, почисти». За всей этой суетой девушка даже сбегать в туалет не успевала, не то, что познакомится с другими обитателями замка.

– Гара, отнеси обед знахарке, – прокричал влетевший в кухню чопорный мужчина в темно-коричневом камзоле.

– Не пойду я, – отозвалась сухонькая помощница кухарки и косо взглянула на задумавшуюся Меррит: – вон пусть новенькая идет к этой ведьме.

Все мигом прекратили работу и уставились на ничего непонимающую девушку.

– Что ж пусть она, – цокнул мужчина и так же стремительно вылетел.

– Будь осторожна, а то проклянет, – шепнула Меррит та же девушка, что помогла утром, передавая тяжелый поднос. – Она живет в подземелье третьей башни. По коридору налево, через три двери направо, потом еще раз налево. Увидишь крутые ступеньки, тебе по ним в первый пролет, – скороговоркой произнесла девушка.

– Ну? Чего ждешь? Ступай уже, – подогнала Меррит Гара.

Под устремленные на нее взгляды работниц девушка шагнула в темный коридор. Подземелье третьей башни… Легко сказать. Девушка не сомневалась, что заплутает. Она уже не раз усомнилась в своем решении – родительский замок не спешил делится тайнами и воспоминаниями. Но путь к подземелью отыскался на удивление легко.

Знахарку Меррит заметила сразу – высокая женщина в длинном черном платье, суетилась возле заставленных склянками полок. На столе, недовольно бурча, кипел котелок выплескивая через верх какую-то фиолетовую гущу. Развешенные под потолком вязанки сухих трав чуть покачивались, потревоженные сквозняком и бурлящим паром. Свежий, пряный, чуть горьковатый аромат витал в воздухе, забивая дыхание. Именно он и стал той верной подсказкой, что указала путь.

Резко хлопнула дверь за спиной, отрезая путь. Меррит вздрогнула он неожиданности. Поежилась от налетевшего холодного ветерка.

– Ну чего встала? Проходи уже. Я и так слишком долго тебя ждала. Уже и не верила, что дождусь. Если бы не сестра…, – не оборачиваясь, произнесла знахарка резким каркающим голосом. – Да поставь ты поднос уже. Негоже ее светлости еду слугам разносить. Пусть даже я и была первой, кто взял тебя на руки. Ну, вот… Нашла-таки, – воскликнула радостно, вертя в руках пузырек.

Метнулась с проворностью молодухи и капнула пару золотистых капель в котелок. Тот голодно заурчал, принял капли с довольным причмокивание и вспыхнул, озарив помещение золотистым цветом.

– Чего ждешь? – окликнула засмотревшуюся Меррит знахарка.

Девушка повернулась и столкнулась с неестественно белыми с розовым отливом глазами, подслеповато смотрящими на нее. Белая, как парное молоко, кожа, словно притрушенные снегом ресницы, прямые платиновые волосы, светящиеся в темноте, – необычная внешность знахарки запала в сердце, шевельнулась неясным воспоминанием в душе.

– Застыла чего? Узнала, что ли? – посыпались на Меррит вопросы.

Девушка молча качнула головой, но вспомнив полуслепой взгляд озвучила.

– Нет. Вы меня с кем-то путаете.

– И с кем я могу тебя путать? Чай не я тебя в этот мир привела? Не я встречала? – усмехнулась знахарка. – Да и много ли ты встречала простолюдинок, говорящих как ты?

Меррит пожала плечами. Она сама заметила, что ее речь отличается от речи, выросшей в городке, Розеи. Что уж говорить про выросших в деревне Арнаю и Зараю? Но ничего поделать с этим не могла – только молчать, прислушиваться и семь раз думать перед ответом. Последнее давалось нелегко – сколько бы Меррит не учила себя сдержанности, но это явно была не ее сильная черта. Как и терпеливость.

– Язык проглотила? – продолжала тем временем вещать знахарка. – А маленькая такая говорливая была…

– Вы ошиблись, – воровато оглядываясь по сторонам (не услышал ли кто?), уверенно отрезала Меррит. – Я простая служанка…

– Повторяй себе чаще, Ди, может и поверишь, – знахарка расхохотался и, видя, что Меррит оцепенела, прибавила: – Ведь так называл тебя, отец?

Упавший из маленького оконца под потолком луч, высветил лицо знахарки, покрытое едва заметной паутинкой морщин, и вернулся обратно, сияя сквозь радужную оболочку глаз, будто от воды отразился.

– Не бойся, – отсмеявшись, успокоила знахарка девушку, что уже пару раз окинула взглядом запертую дверь. – Я поклялась защищать и оберегать тебя еще до того, как ты сделала первый крик.

– Что-то плохо у вас это получилось, – хмыкнула Меррит, опуская тяжелый поднос на стол. Она не упрекала – у нее не было права на упреки. Но заполнить возникшую паузу было не чем.

– А разве тебя кто-то обидел?

От этого вопроса девушка опешила.

– Думаете, не стоит считать жажду, голод, холод, вечные тычки, навязанное замужество, ночи на каменном полу в темной каморке – обидами? Этого недостаточно? – мотнула головой Меррит, прогоняя неуместные сейчас сожаления.