Дикие ночи

— В Иври я знал одного парня, нам он казался стариком — ему было около тридцати. Он часто приходил в общежитие, хотя и не жил там, у него была потрясающая тачка, он ставил ее у ворот, а мы все ходили любоваться ею. Этот тип торговал магнитофонами прямо на глазах у воспитателей, от него так и разило героином, но никто не смел ничего ему сказать. Я уверен, что он давал деньги на содержание общежития, вот начальство и закрывало на все глаза. Он ко мне хорошо относился, даже давал наркоту, а я посылал ее одному дружку в тюрьму. Он сам всегда был так наколот, что, когда однажды полицейские захотели обыскать общежитие, он вылетел на улицу, начал вопить, взобрался на крышу их машины, открылись все окна в домах напротив, возмущенные жильцы орали, и фликам пришлось убраться… Этого парня звали Майк, он иногда ночевал у нас и спал в одной комнате с робким четырнадцатилетним парнишкой, его поэтому никто не мог и пальцем тронуть. Я думаю, они занимались любовью…

На следующий день у меня было свидание с Лорой на Елисейских полях. Я приехал на мотоцикле, сзади сидел Сэми. Лора была уже на месте, она смотрела на нас через окно кафе.

Предчувствуя катастрофу, я заказал ирландское пиво. Я не знаю, что сказать Лоре, и она начала первая:

— Ну что, хорошую ночь провел?

— Не начинай, прошу тебя.

— Не нервничай, я же ничего такого не сказала… Черт, у тебя же есть чувство юмора, это так забавно!

Я смотрю на Сэми. Он очень хорош сегодня. Я вспоминаю прошлую ночь и понимаю, что не выношу зубов Оливье. Лора кладет ладонь на мою руку.

— Почему ты никогда не смотришь на меня так, как на Сэми?

К счастью, он сам ответил ей:

— Брось, Лора, у него глаза как у побитой собаки, потому что ему скучно, все очень просто.

Мы стоим на тротуаре возле моего мотоцикла. Напряжение растет: мы не знаем, что дальше делать. Я не могу увезти с собой их обоих. Я сознательно поехал на свидание на мотоцикле, а не на машине, чтобы заставить себя сделать выбор, но оказался совершенно на это не способен, меня тошнит, ноги ватные, я чувствую себя безмерно уставшим.

Мы бродим по тротуару, никто ничего не хочет. Я один виноват в возникшей неловкости. Чтобы не выбирать, я ускользаю.

— Я ничего не могу придумать и не хочу ничего, а раз вы тоже не можете, я ухожу!

Я надеваю шлем, сажусь на мотоцикл и уезжаю. Я хорошо знаю Сэми, он не упустит предоставленную ему возможность.

Я не ошибся: Сэми увез Лору к Марианне, которая уехала в Польшу. Лора все время плачет, рвется звонить мне, а Сэми уговаривает ее не делать этого. Он поит ее теплым, заваривает травы. Она лежит на матрасе, а Сэми массирует ей плечи и спину, она без майки, он тоже остался в одних трусах.

Руки Сэми на Лорином теле, она потихоньку успокаивается. Она лежит на животе, Сэми ласкает ей грудь, прикасается к ней членом, когда наклоняется, чтобы помассировать затылок.

Лора переворачивается на спину, Сэми снимает с нее джинсы, начинает ласкать через кружевные трусики, они запутываются в простынях, и Лора говорит:

— Нет, Сэми, извини, я не хочу заниматься с тобой любовью.

Лора прожила в квартире Марианны целую неделю, Сэми продолжал массировать ей тело и готовить отвары, но она не сдавалась. Когда я звонил, она сразу же начинала плакать, потому что я с ней едва здоровался, а потом подолгу болтал с Сэми. Лора чувствовала, что я хочу его, а она нам только мешает. Я даже не смотрел в ее сторону, когда два или три раза забегал проведать Сэми.

Лора говорит мне, что Сэми ведет двойную игру.

— Он лижет тебе ноги, когда ты здесь, и плевать на тебя хотел, как только ты исчезаешь.

Мы еще не занимались любовью, я представляю себе Сэми, распаленного видом Лориного тела. Она смотрит на мой хобот и говорит, смеясь:

— Господи, да ты просто больной! Он никогда еще не был таким огромным!

Я вхожу в нее и шепчу:

— Не знаю, как ты смогла устоять перед Сэми.

— Просто я люблю тебя!

Про себя я думаю, как же смог заснуть Сэми, если был возбужден, но не удовлетворен.

Как обычно, все оказалось прекрасно, неповторимо; наслаждение каждый раз ощущается по-другому, все сильнее и сильнее. Наши тела вздрагивают в унисон. Я прижимаюсь губами к Лориному уху и шепчу:

— Черт, я хочу, чтобы ты сейчас же кончила!

Я повторяю это три или четыре раза, и Лора начинает кричать. В последний момент я выскакиваю из ее лона и извергаю свое семя ей на грудь.

В последний день, проведенный Лорой в доме Марианны, я пришел навестить Сэми около восьми вечера. Лора собирает вещи в сумку; мать согласилась принять ее обратно, и она возвращается. Мы встретились взглядами, тяжелое молчание, опущенные глаза.

Я спал с Сэми, но мы не занимались любовью, он сказал, что очень устал, но я чувствовал, что он сожалеет о Лорином теле. На рассвете меня разбудил звук открывающейся двери: приехала Марианна. Она взглянула на меня так, как будто я был метеоритом, упавшим в ее постель. Она вернулась из Польши на грузовике на день раньше, чем собиралась. Приняв душ, Марианна скользнула к Сэми в постель. Он обнял ее, и они занялись любовью, а я лежал, глядя в потолок.