Дикие нравы

Наконец расселись по местам, бушлаты снимать никто не спешил, если после уличного дубака и показалось, что в вагоне тепло, то это впечатление быстро улетучилось. Умудренные опытом офицеры знали, что по определению тепло может быть лишь в штабном вагоне железнодорожников и в последнем, где ездил учебный центр, в нарушение всех РВСНовских инструкций посадивший истопником солдата срочника. Боец пока еще не придембелел в достаточной степени и толкать уголек налево не спешил, справедливо опасаясь немедленной расправы со стороны замерзших офицеров.

Зашипели, продуваясь, вагонные тормоза, лязгнули буксы, и колеса неспешно отсчитали первый такт по ржавым разболтанным рельсам. За пыльным мутноватым окном лениво поплыла назад рампа, синие лица замерзших патрульных и каракулевая шапка генерала. Все, мотовоз уходил, унося «осциллографов» к очередному трудовому дню, на занесенной снегом жмущейся посреди голой степи площадке. Комендант тоскливо проводил взглядом последний вагон и легкой рысцой потрусил вдогонку за шагающим к служебной «волге» генералом.

В вагоне постепенно отходили от холода, и вяло подшучивали друг над другом. Петрович, воровато оглянувшись по сторонам, потянул из внутреннего кармана бушлата жестяную банку джин-тоника. Рабочий день начальника отдела всегда начинался одинаково, разнились только сорта бодрящего напитка, да и то редко, потому как в круглосуточном магазинчике у его дома, продавцы хорошо знали его пристрастия и старались оставлять для него любимый товар.

— Как ты это пьешь? — искренне удивился Максим. — И так холодрыга собачья…

— А он не холодный, — улыбаясь, пояснил Петрович. — Я договорился, девчонки мне в магазине теплый оставляют. Как постоянному клиенту.

— А летом? — поинтересовался, запрыгнувший на верхнюю полку майор Кузнецов.

— А летом, Вадик, я попрошу, чтобы ставили в холодильник.

— Логично, — пожал плечами тот, углубляясь в чтение извлеченной из дипломата газеты. — Еще дисконтную карту потребуй…

Крякнула и зашипела в умелых руках жестяная крышка.

— Желает кто-нибудь? — церемонно осведомился Петрович.

Максим отрицательно мотнул головой, Петрович перевел взгляд на сидящего у окна Виталика. Тот, глубоко вздохнув и горестно качая головой, потянулся к банке толстыми, как сардельки пальцами.

— Ой, не к добру… Разбудишь червя, что потом делать?

Когда у Виталика внутри просыпался червь, читай неуемная жажда догнаться алкоголем до состояния полного изумления, что, учитывая его стокилограммовые габариты, было делом труднодостижимым на практике, добра действительно ждать не приходилось.

— Ну так не пей, олень ты ягельный! — дружески посоветовал, ткнув его кулаком в бок Борисов.

— Поздно, — с истинно королевским достоинством не отреагировав на тычок, провозгласил начальник второй лаборатории, затяжным глотком приникая к жестяной банке.

Напиток энергично забулькал в его горле, поросший волосами кадык поршнем заходил вверх-вниз, перегоняя жидкость в желудок.

— Эх! Хорошо, но мало, — заявил Виталик с тревогой следившему за ним Петровичу, наконец, оторвавшись от банки.

Тот, взвесив в руке переданную тару, разочарованно качнул головой.

— Таким бы хлебалом медку тяпнуть! — верно расшифровал его мысли Борисов, попытавшись дружески похлопать довольно отдувающегося начальника второй лаборатории по щеке ладошкой.

Однако расслабленность лобастого подполковник была лишь мнимой, протянутая Борисовым рука тут же оказалась сжата, будто стальными тисками и нещадно вывернута на излом.

— От тож! — наставительно произнес Виталик, с наслаждением разглядывая, корчащегося от боли капитана. — Не тяни свои грабли, куда не просят.

Петрович меж тем в свою очередь припал к банке с удовольствием жмурясь, как нализавшийся сметаны кот.

— Ты же так сопьешься, начальник, — устало, потянувшись, сообщил в пространство Максим.

— Ага! — согласно кивнул Петрович. — Просто я не могу трезвым взглядом смотреть на творящиеся в этом мире вещи. Только волшебные пузырьки примиряют меня с жестокой действительностью. Или, скажешь, что сам всем доволен?

— Но алкоголь не способ решать проблемы, — пожал плечами Макс. — Это же просто бегство от действительности…

— Пусть так, — легко согласился Петрович, делая очередной глоток. — И чем дальше я от нее убегу, тем мне будет лучше.

Заговорщицки подмигнув, он приоткрыл свой дипломат, демонстрируя Максиму горлышко прячущейся внутри водочной бутылки.