Дикие персы

В кабинете установилась такая тишина, что, казалось, можно было услышать жужжание автомобилей на далёком МКАДе. Ожега открыла рот, словно намереваясь заставить Всеведу умолкнуть, но передумала. И отвернулась, побоявшись выдать свои чувства.

— В ходе проведённых следственных мероприятий было установлено, что жена и дочь Лешко пребывают в заложниках у французской ветви Луминаров, условием их освобождения стала помощь в проникновении в Тайный Город ударного отряда кровососов как раз во время праздника. К нам Лешко так и не пришёл, зато исполнил первую часть задания. Мы договорились с навами, провели совместный рейд в Париж и освободили семью вашего троюродного брата, его жена и дочь не пострадали. А самого Лешко мы арестовали за десять минут до совещания, поэтому вам ещё ничего не известно. — Всеведа выдержала эффектную паузу, внимательно оглядела красного как рак Мечеслава и небрежно закончила: — Ах да, мы говорили о восточных Робене… О них, барон, у меня информации нет.

Градислава догнала Всеведу у самых дверей, ведущих в приказ «В», прикоснулась к плечу, привлекая внимание, отвела в небольшое ответвление коридора и негромко произнесла:

— Врать не буду: твоё выступление всем безумно понравилось, и мы с удовольствием посмотрели бы его в записи. Но ты понимаешь, что натворила?

— Сказала то, что должна была сказать, — хладнокровно ответила Всеведа. — Ничего лишнего и ничего личного.

Из всех высших офицеров «секретного» полка Градислава вызывала у Всеведы наибольшее уважение: хоть и молодая, но умная, талантливая, отличный профессионал, да и пост свой заняла ещё до того, как Ярина села воеводой. Градислава имела все шансы на повторение карьеры старшей подруги, но пока была уверена в том, что ей повезёт больше, и старалась «играть по правилам», ни в чём не противореча набравшему силу барону.

— Ты приобрела врага.

— Я показала врагу, что не боюсь его.

— Откуда ты знаешь, что Мечеслав тебе враг?

— Он не особо скрывает.

— Да, мы заметили, — вздохнула Градислава. — Сложилось впечатление, что он явился на совещание только для того, чтобы тебя унизить.

— Надеюсь, ему понравилось.

— Ты всегда была гордой.

— И собираюсь такой оставаться, — не стала скрывать Всеведа. — Мне нравится быть гордой: не приходится стыдиться, глядя на себя в зеркало.

— Ты понимаешь, что теперь твоя карьера идёт до первой ошибки?

— Понимаю.

Градислава кивнула, выразив бунтарке максимально возможную поддержку, вновь прикоснулась к её плечу и негромко пожелала:

— Удачи, Веда.

— Спасибо, Слава, удача мне понадобится.

* * *

Межотраслевая генно-седативная лаборатория корпускулярных технологий ФПП

Москва, Малый Власьевский переулок,

24 апреля, воскресенье, 14.41

Что значит: «Какой Клопицкий»? Вы издеваетесь? Вы действительно не знаете Лёню Клопицкого? Не шутите? Не притворяетесь? Не слышали о челе, который оптимизировал боевые жезлы и превратил их в по-настоящему многозадачные? Вам не рассказывали анекдоты о его знаменитом псевдониме?

— Привет! Есть кто живой? — Я осторожно приоткрыл дверь. — Пройти можно? Меня научной работой не накроет?

Не смейтесь — бывало. Эксперименты Клопицкого периодически выходили за рамки и блуждали по коридорам в поисках жертв и разрушений, пока магическая энергия не заканчивалась или Трофим их не распылял, проводя одновременно полевые испытания очередной версии боевого жезла. Но наибольшую опасность представляли не последствия экспериментов, а вырвавшиеся за пределы лаборатории обрывки заклинаний: смешиваясь друг с другом, они порой такие торнадо порождали, что Лёне приходилось порталом прыгать в надёжнейший подвал.

— Ау!

Входную дверь Клопицкий запирал, только когда покидал своё логово, а так ограничивался мороком запертости: обычные челы не пройдут, а те, кому можно, не потревожат противным звонком. С одной стороны, удобно, с другой — не очень, поскольку иногда приходилось минут по пять-десять таскаться по старенькому, но уютному особнячку в поисках хозяина. Мой рекорд — двенадцать с половиной, но сегодня я сразу взял нужный азимут и обошёлся без долгих хождений.

— Тут есть кто?

— Федра? — Клопицкий выглянул из-за бронированной двери третьей «экспериментальной» и близоруко прищурился.

— Ага, — подтвердил я. — Он самый.

— Ты же умер?

— Как видишь, здравствую.

— Тогда привет.

— Привет, Тыжеумер.

Такой вот у Лёни псевдоним. Ну, или кличка, если вы предпочитаете простые термины. Признаться, когда я впервые услышал обращённый к себе недоумённый вопрос: «Ты же умер?» — мне стало немного не по себе. Я тогда только обживался в Тайном Городе, успел понять, что переход из состояния «только что был здесь» в положение «увы, вчера похоронили» тут происходит без особых затруднений, вот и насторожился. Потом понял, что это всего лишь присказка, а не срабатывающее предвидение, но осадок, сами понимаете, ещё пару месяцев першил горло.

— Трофим, привет! Как дела?