Дикие персы

Персами против автоматов… Но кто поверит в персов? А если нет персов, то кто свяжет их с убийством? Паралитика, старика, молодую женщину? Оставался Петя, но даже он при всех своих достоинствах на лихого спецназовца, способного в одиночку уложить шестерых вооружённых бандитов, не тянул.

— Адвокат не понадобится, — громко произнёс заглянувший в фургон Ваятель. — И ни о чём не волнуйтесь: я предполагал подобное развитие событий и принял меры.

Какие меры, никто не спросил, но игроки знали, что нужны Ваятелю, и поверили. Успокоились. Разъехались. И только теперь решили обсудить кое-какие аспекты прошедшего сражения…

— Чёрные хотели убить нас, — негромко произнесла Саша. — Не персов, а нас. Они сознательно перевели сражение в реал.

— Погорячились.

— Или пожелали настоящей победы, — задумчиво протянул Кег. — Персы, как говорится, хорошо, но настоящую кровь ни с чем не спутаешь. Она пьянит.

— А персы помогают остаться безнаказанными.

Женщина сделала глоток вина и перевела взгляд на Ваятеля:

— Теперь так будет всегда?

— Я планировал сражение персами, но не сильно опечален тем, что тёмные изменили план, — честно ответил админ.

— Что вы сделали с трупами?

— Отвёз в лесопарк. Все решат, что случилась заурядная бандитская разборка.

— Странно, что они хотя бы начали честно сражаться, — протянул Кег. — Не набросились на нас сразу.

— Когда я пересаживался на водительское место, видел кровь возле фургона, — ровно произнёс Петя. И покосился на Ваятеля. — Вы нас прикрыли?

— Я ищу лучших бойцов, тех, кому по силам стать чемпионами, кто сможет свернуть горы, кого будут бояться и кем будут восхищаться, — весомо и очень чётко, чтобы каждый слушатель осознал его слова, ответил админ. — Я строю команду победителей и поэтому не позволил им убить вас беззащитных. — Многозначительная пауза. — Но не помешал пойти с автоматами на персов.

— Почему никто не слышал выстрелов? — быстро спросил Петя.

— Потому, что я этого не хотел.

— И ещё вы не хотели, чтобы сражение видели посторонние, — улыбнулся Альфред. — И его, насколько я понимаю, никто не увидел.

Горячка боя схлынула, сам бой признан самозащитой, окровавленные руки стыдливо вытерты, тряпка выброшена, и жгучий интерес к техническим деталям призван скрыть, замаскировать и заретушировать неудобные вопросы о шести трупах.

— Помимо создания персов я владею несколькими другими фокусами, — скупо ответил админ.

И тем ещё больше раззадорил игроков.

— Вы маг? — Ответа Саша не ждёт, она его знает. — Я ходила в один кабинет на Морской улице, там работает женщина, Светлолика, она говорила уклончиво, но я поняла, что вы маг.

— С тем же успехом он может оказаться инопланетянином.

— Нет, — покачал головой Ваятель. — Я не марсианин.

— Неужели русский?

— Увы, даже не чел.

— Не кто?

— Не человек.

И все вдруг вспомнили, что уже слышали эту оговорку. Вспомнили, помолчали, а затем, не сговариваясь, засыпали админа вопросами:

— Вы объясните, что происходит?

— Чемпионами чего мы можем стать?

— Если не человек, то кто?

— Другие маги существуют?

— Мы тоже маги?

— Вы работаете на правительство?

— Как можно быть не человеком и не инопланетянином?

Вопросы сыпались словно из мешка. Игроки перебивали друг друга до тех пор, пока Ваятель не рассмеялся и не выставил перед собой ладони:

— Тихо, тихо, не все сразу. Давайте позвоним Борисычу и попросим его приехать, чтобы мне не пришлось повторяться.

— К чёрту Борисыча! — махнул рукой Кег. — Вы готовы отвечать — отвечайте. Нам интересно.

— А он сам виноват, что не приехал. Мы его звали.

— Ладно. — Ваятель качнул головой и поднялся с кресла. — Рассказывать и показывать я буду одновременно.

…Стоит закрыть глаза, и появляются трупы. Не персы — люди лежат на грязной весенней траве. И пусть в парке темень, хоть глаз выколи, он видит их перекошенные лица, раны и кровь на телах. Видит, потому что кровь темнее ночного мрака. На грязной весенней траве лежат люди. Бандиты? Да. Злобные, агрессивные и жестокие? Да. Способные только на насилие? Да, да, да и ещё раз да. Люди, которые хотели меня убить? Да.

Но всё-таки люди.

И Валентин Борисович страдал. Мучился, поскольку вырос в нормальном обществе, где правили закон и культура, а уважение к человеку закладывалось с детства. Закрывая глаза, он видел не жестоких, жаждущих крови зверей, а людей.

Которых он убил.

— Как я мог?

Трупы…

Тот автоматчик, в грудь которого он вонзил алебарду, был совсем мальчишкой — лет двадцать пять, не больше. Зачем он отправился убивать? Кто его звал? Почему не смирился с тем, что его перс оказался слабее? Почему хотел убить ради победы? По-настоящему убить?

Трупы…

На столе очки и брелок. Чёрные очки и крупный зелёный камень, перехваченный полосками металла. Они лежат здесь целый день, и целый день Валентин Борисович смотрит на них с омерзением.

— Как я мог?

Он снова качает головой, тяжело вздыхает и начинает покаянное письмо: