Дикие персы

— Сегодня вечером Ваятель рассказал нам правду, — продолжила Саша, не обратив на его ответ никакого внимания. — Очень жаль, что вас не было с нами, Валентин Борисович, потому что, узнай вы, откуда растут ноги проекта, вы ни за что не отправились бы в Москву.

— Уехал я сегодня, но к решению шёл долго, — негромко, но очень твёрдо сказал старик. — После бойни я не спал ни секунды, не мог. Я говорил себе, что они напали первыми, что не пощадили бы нас. Я не просто говорил: я в это верю, я знаю, что так и было бы, но их кровь всё равно на моих руках…

— Кровь зверей.

— …и не существует слов, способных смыть её.

Разговор шёл именно так, как предполагал Ваятель, да и все игроки тоже. Они достаточно изучили Валентина Борисовича, чтобы понять причины, побудившие его уйти. Альфред призывал не тратить время на бессмысленные разговоры и сразу приступать к экзекуции. Петя в целом соглашался с инвалидом, напирая на то, что время действия колец ограниченно и на происходящее могут обратить внимание. Но Саша не забыла, как лежала рядом со стариком под автоматным огнем, и решила дать ему последний шанс.

— Год назад меня изнасиловали.

Борисыч вздрогнул, несколько секунд смотрел женщине в глаза, понял, что она не лжёт, и прошептал:

— Господи, Саша…

— Их было четверо, — спокойно продолжила она, мягко перебив старика. — Они глумились надо мной всю ночь, а под утро выбросили на обочину. Как мусор. Как шлюху. Я выжила, Валентин Борисович, я даже смогла описать насильников, этих мерзавцев каким-то образом ухитрились отыскать. На мгновение я поверила, что правосудие свершится, но сородичи обеспечили моим обидчикам алиби, и полицейские ничего не смогли сделать. Понимаете? Ничего. Я уходила прочь, а насильники и их дружки стояли во дворе полицейского участка и ржали, обсуждая на своём наречии мои достоинства. Ржали там, где их должны были заковать в наручники.

— Саша, тебе… ты…

— Я не жду соболезнований или слов утешения, Валентин Борисович, я уже пережила это, — жёстко произнесла женщина. — Пережила и кое-чему научилась.

— Жестокости…

— Пониманию справедливости, — поправила старика Саша. — И я не позволю вам всё испортить, Валентин Борисович.

— Клянусь, что ничего никому не скажу. Заберите очки, брелок…

— Этого мало, — вздохнула женщина. — Вы сбежали, Валентин Борисович, и Ваятель имеет право вам не верить. Вы можете договориться с ним только при личной встрече. Пожалуйста, вернитесь в Питер.

— Нет, — затряс головой Борисыч. — Саша, я всё понимаю… Нет, не понимаю, конечно, мне ведь не довелось пройти через такие страшные испытания… но я вижу, что Ваятель делает из нас таких же зверей, как те, что на вас напали. Вы хотите быть такой?

— Никогда не хотела и не стану, — уверенно отрезала женщина. — Но безнаказанность, о которой мы с вами говорили, достигается не только с помощью персов. Одни платят деньги за возможность творить всё, что душе угодно, другие берут деньги и отворачиваются, хотя обязаны останавливать преступников. Ощущение безнаказанности пронизывает наше общество снизу доверху, и я хочу сделать его чуточку слабее. Бандиты и их пособники должны знать, что справедливость обязательно восторжествует.

«О чём она говорит?»

— Предлагаешь защищать город от преступников? Человек-паук, человек-мышь и далее по списку?

— Что смешного в том, чтобы сделать Питер чуточку чище?

«А это возможно?» Ехидная фраза едва не слетела с губ старика, но удержалась, застряла на первом же звуке, потому что Валентин Борисович увидел в глазах молодой женщины железную уверенность в своей правоте. Саше пришлось пройти через грязь и ад, пережить страшные муки, поверить в несправедливость, столкнуться с унижением и вдруг обнаружить способ хоть немного изменить мир.

— Я знаю, что не смогу спасти всех, но я готова постараться помочь хоть кому-нибудь, хотя бы одной женщине, которую благодаря мне не запихнут поздним вечером в железный фургон. Почему не запихнут? Потому что бандиты будут знать: однажды их обязательно найдут. Найдут не полицейские, которых можно обмануть или подкупить, а те, для кого слово «справедливость» имеет смысл. Персы дают нам превосходную возможность запугать тех, кто сейчас запугивает нас, и я её не упущу. — Саша вздохнула и попросила: — Пожалуйста, будьте рядом.

— Я… Я слишком стар, — тихонько ответил Борисыч.

И тем подвёл под разговором черту.

— Вы должны вернуться.

— Нет.

Настраиваясь на встречу, Саша предполагала, что она ничем не закончится, и готовилась завершить её какой-нибудь пошлой фразой вроде: «Вы сами этого хотели» или «Я предупреждала», но сейчас приняла решение не пачкать происходящее подобной ерундой: Валентин Борисович этого не заслуживал.

— Мне жаль.

— Врёшь, — улыбнулся старик. — Врёшь.

«Простой укол» — так сказал Ваятель. И не шприц выдал, а какую-то иглу с небольшой ручкой, что-то вроде миниатюрного шила, которым Саша уколола Валентина Борисовича в руку. Легко-легко уколола, гораздо легче комара, но куда смертоноснее.

Ни вскрика в ответ, ни взгляда.

«Яд подействует молниеносно…»