Дикие псы

— Успокойся, Витя, — сказал оперативник. — Успокойся. Все хорошо. Сейчас я поднимусь, войду в дверь, а ты спокойно пойдешь через сквер к магазину «Армения». Только ни в коем случае не беги. Там, на углу, оцепление, тебя встретят. Понял? — Парень судорожно дернул головой, как при нервном тике. — Ну и хорошо, что понял. Хорошо. — Оперативник продолжал говорить, стараясь успокоить заложника: — Эй, посмотри мне в глаза. Витя, посмотри мне в глаза. — А когда парень уставился на него, сказал спокойно, веско, уверенно: — Все будет хорошо. Не бойся. Сейчас. Еще несколько секунд. Он ступил на лестницу, поднял обе руки и медленно, очень медленно направился к ресторану. И тотчас увидел бандитов. Их было трое. Двое контролировали зал и кухню, третий стоял у двери, наблюдая за приближающимся оперативником. У всех троих на головах лыжные шапочки, так называемые «чеченки». Оперативник повернулся спиной, показывая, что он безоружен. Бандит отрицательно покачал головой и вытянул руку куда-то в сторону зала. Оперативник послушно посмотрел на… часы, установленные на стойке. Две минуты шестого. Бандит развел руками, словно говоря: «Ничего не поделаешь, уговор есть уговор», и вскинул пистолет. Оперативник мгновенно оттолкнул заложника и ничком упал на мраморные плиты. Уже падая, он успел увидеть вспышку пламени, отразившуюся в глазах бандита, затем, словно в замедленной съемке, пулю, пробивающую тонированное стекло и оставляющую в нем неровную дыру. А еще он увидел, как падает паренек, и подумал, что ранение не должно быть критическим. Мгновение спустя хлопнул выстрел снайпера. Пуля ударила в изувеченное уже стекло, и оно осыпалось на мрамор, на резиновый ячеистый коврик. Свет в зале был погашен, и снайпер, расположившийся в окне четвертого этажа дома напротив, не мог точно прицелиться. Оперативник понял: сейчас он умрет. Однако вместо того, чтобы спустить курок еще раз, бандит махнул рукой: «Уходи». Оперативник подтянул ноги, выпрямился и шагнул к заложнику. Парень дышал ртом, жадно и быстро, лицо стало еще белее от боли. Трясущимися пальцами он зажимал левый бок, на котором расплывалось темное пятно. Капли крови скатывались по пальцам на мрамор и собирались в небольшую лужицу.

— Больно, — прошептал он пересохшими губами. — Очень больно.

— Ч-ш-ш, — прошептал, наклоняясь, оперативник. — Все кончилось, Витя. Все уже кончилось. Он подхватил раненого на руки и решительно зашагал к Тверской, ожидая выстрела в спину. О заложнике договоренности не было. Оперативник уходил все дальше, а над площадью висела тишина…

ЧЕТЫРЕ ДНЯ НАЗАД

— Доброе утро. Славик открыл глаза, повернул голову и… увидел Милку. Тщательно причесанная, подкрашенная, она накрывала на стол. Вот это уже было ново. Они-то с Артемом привыкли по-холостяцки. Продукты — грудой, кружки с кофе, чаем или молоком, сушки вывалить прямо на пакет. А тут салфеточки какие-то, все аккуратно, чистенько. Славик прикрылся одеялом, сел, потянулся за сигаретами. Артем тоже проснулся, приподнялся на локте, изумленно лупая припухшими глазами, озадаченно разглядывая стол. Через широкую веснушчатую физиономию протянулся ярко-красный рубец — след от подушки. Выглядело очень забавно.

— Ух ты, — только и сказал он. Славик шмыгнул носом, выдохнул, прикурил.

— Вставайте, мальчики, завтракать пора, — улыбнулась Мила и потрепала Димку по плечу: — Дима, Дим…

— Оставь его. Пускай спит, — Славик широко зевнул, прикрыв рот ладонью, передернул плечами. — Милк, джинсы подай. Пойду умоюсь. Он натянул брошенные девушкой джинсы, повесил на плечо полотенце, подхватил пакет с зубной пастой и щеткой и пошлепал в умывальник. После утреннего туалета Славик долго разглядывал в узкое зеркальце острый, синий от лезущей щетины подбородок, решая, а не побриться ли ему. В умывальник вошел Артем, встал рядом.

— Здоро‹$Esize 8 {up 20 back 35 prime}›во, — привычно бросил он.

— Привет, — отозвался Славик. — Как спалось?

— А-а-а, — здоровяк сморщился, мотнул головой и принялся плескать в лицо холодной водой.

— Понятно. Артем выдавил пасту на щетку, активно и тщательно начал чистить зубы.

— И хомехехий хехихый мохо охахить? — вдруг спросил он.

— Чего? Здоровяк вытащил щетку изо рта, сплюнул пасту.

— И «Коммерческий кредитный» можно ограбить? — повторил он. — Который на Смольной?

— На свете нет банка, который нельзя было бы ограбить, — спокойно ответил Славик, разглядывая собственное отражение в зеркале. — Не существует. Все банки и системы безопасности в них создаются и обслуживаются людьми. А на каждый болт, как известно, имеется своя гайка. Так-то, брат.

— Вот если бы еще и не сесть, — здоровяк вздохнул. — В зоне плохо. Я знаю. У меня батя сидел. Два раза. Четыре года и шесть.