Дикие псы

— Видите ли, мы понимаем, что вас элементарно подставили, однако расписка составлена на ваше имя, — Евгений говорил свободно, раскованно, словно речь шла о каком-то пустяке. — Так что деньги причитаются именно с вас. Тринадцать тысяч двести двадцать пять долларов. И в связи с тем, что наша договоренность нарушена, я хотел бы получить свои деньги назад в кратчайшие сроки. «Девятка» проскочила метро «Октябрьское поле» и ушла вправо.

— Но у меня нет таких денег, — Костик понимал, что вряд ли его слова подействуют на Евгения, однако рассчитывал на элементарный здравый смысл.

— А ты получи со своего корефана, — усмехнулся бритоголовый.

— Но… ему тоже негде взять деньги, — Костик продолжал обращаться к Евгению. — Он, наверное, уже вернул долг и… я даже не знаю.

— Это плохо, — Евгений свернул к обочине, остановил машину у моста, заговорил, глядя прямо перед собой. — Видите ли, Константин, я не могу сам договариваться с вашим другом, поскольку юридически деньги брали именно вы, а не он. Если я подойду к Дмитрию с требованием вернуть долг, это будет квалифицироваться как вымогательство. У меня нет желания влезать в неприятные истории. Однако и раздаривать подобные суммы я не имею возможности. Тем не менее, понимая, что вы не сможете самостоятельно расплатиться по обязательствам вашего, полагаю, уже бывшего друга, я готов пойти вам навстречу.

— Я не совсем понимаю… — промямлил Костя.

— Допустим, я соглашусь скостить вам часть долга, а может быть, кто знает, даже простить всю сумму, в обмен на некоторые услуги.

— О чем вы говорите?

— Насколько мне известно, вы работаете в фирме Георгия Андреевича Конякина?

— Да, — подтвердил Костя.

— И имеете доступ к финансовой документации, не так ли?

— Я не стану воровать деньги, — Костя быстро понял, чего от него хотят.

— А куда ты теперь денешься, братан? — с веселой угрозой сказал бритоголовый. — Что скажут делать, то и будешь. Если, конечно, не хочешь, чтобы у тебя и твоей сеструхи были крупные неприятности.

— У моего партнера весьма своеобразное чувство юмора, — натянуто улыбнулся Евгений. — Хотя даже я не всегда понимаю, когда он шутит, а когда говорит серьезно. Нам не нужно, чтобы вы воровали для нас деньги. Но нам может понадобиться кое-какая информация, касающаяся некоторых финансовых вопросов. Оговорюсь сразу, в любом случае вы останетесь в стороне. Передали информацию и сразу же забыли о ней.

— А если я откажусь? — Костя невольно перешел на сиплый шепот.

— Тогда шутка может обернуться суровой реальностью. — Евгений улыбнулся еще раз. Ледяной, безразличной улыбкой. — Не спорю, работа не из приятных, и ее можно избежать.

— Как?

— Верните деньги в течение трех дней.

— Я подумаю, — пробормотал Костик.

— Да, хочу вас предупредить сразу, — повернулся к нему Евгений. — Если о нашем разговоре станет известно вашей сестре или Георгию Андреевичу Конякину, сумма долга автоматически возрастет вдвое, включится счетчик, а дальнейшие объяснения вам придется вести с людьми, куда менее доброжелательными, нежели мы. Некоторые мои партнеры очень не любят, когда кто-то пытается залезть к ним в карман. Или, как принято выражаться в определенных кругах, «кидает» их на бабки.

— Например, я, — осклабился с заднего сиденья бритоголовый. — Очень не люблю.

— Вам все понятно? — уточнил Евгений.

— Да. Мне… Я все понял, — Костя кивнул.

— Ну и отлично, — собеседник снова улыбнулся. Дружески. Совсем как аборигены капитану Куку. — Позвоните мне в воскресенье вечером, и мы оговорим наши дальнейшие действия.

— Хорошо. Я позвоню. — Костик открыл дверцу и выбрался из машины. — Можно идти?

— Да, конечно. Вас ведь никто не удерживает, — улыбка Евгения оставалась стеклянной. — И знаете, Константин… У вас очень красивая и очень заботливая сестра. Берегите ее.

— Послушайте… — начал было Костик, но «девятка», выдохнув ему в лицо облако сизого дыма, резво рванула с места. Костик вздохнул, поднял воротник плаща и, несчастно сутуля плечи, зашагал к метро.

* * *

Стукач позвонил перед самым обедом. При звуках его голоса у Владимирыча вытянулось лицо, и он усиленно принялся жестикулировать, давая понять Жигулову: «Есть!»

— Номер, — лихорадочно шептал Владимирыч. — Номер движка давай.

— Какого движка? — Жигулов развернул список. — У меня движков этих, что снега в декабре.

— «Бээмвэшного», «бээмвэшного», — Владимирыч одной рукой записывал данные, диктуемые осведомителем, вторую протягивал за гаишным списком, трубку же удерживал плечом. — Где, которая?

— Третья снизу, — подсказал Жигулов. — Маркером помечена.