Дикие псы

– Ты что-то путаешь, Слава. Ни о каких стволах я знать не знаю, – Рашид усмехнулся, закрыл дверцу, откинулся на сиденье, скомандовал: – Поехали. Иномарка резко рванула с места. Славик проводил машину взглядом, а затем повернулся и решительно вошел в общагу.

***

– И ты дал ему деньги? – в голосе Анны звенело напряжение.

– Анечка, золотко, – засмеялся натянуто Евгений. – Я вообще не могу отказать знакомым, а уж твоему родственнику – тем более.

– Ты хочешь сказать, что не удостоверился в подлинности залога, прежде чем дать такую сумму? – резко и холодно воскликнула девушка.

– Какую сумму, Аня? Я тебя умоляю, – очередной смешок прозвучал деланно. – Одиннадцать штук, разве это сумма? Ты же знаешь, я с мелкими клиентами обычно не работаю. Четвертак и выше. И братца твоего послал бы подальше, если бы он не сказал, что ты при деле. Тебе я доверяю, вот и купился, как фраер дешевый. Откуда же мне было знать, что ребятишки затеяли «кидалово»?

– Не строй из себя лоха, Седой, – упрямо оборвала словоизлияния собеседника девушка. – А на сказки про взаимную любовь и доверие будешь ловить пальцем деланных. Ты же родной матери цента ломаного не дашь, пока не получишь стопроцентных гарантий, что вернет точно в срок и с приварком.

– Ань, ты базар-то фильтруй, в натуре, – с обидой заявил Евгений. – Во влетел. Хотел доброе дело людям сделать, попал на червонец тонн гринов, так мне же еще и помои на башку вылили. Отблагодарили, нечего сказать.

– Ты следаку в ментовке жаловаться будешь, понял? Твои палачи вчера Коську избили? Анна сжала кулачок так, что острые ногти впились в ладонь, оставив на коже красные полоски.

– Чего? – На сей раз недоумение Жени было совершенно искренним, и девушка это почувствовала. – Да ты чего, Ань. Я честно дела веду, беспределом не занимаюсь, спроси у кого хочешь. Встретились с утра, я твоему братцу предъяву кинул, как полагается, срок назначил. Все нормально было, по-мирному, без обидок. Честно. А что, избили, да?

– На какой процент вы договорились?

– Пятнадцать, – и поскольку процент был явно завышен, Евгений поторопился объяснить: – Сама прикинь, бумаг на квартиру у его приятеля не было, так что из гарантий – только слово. А риск стоит денег. – Он понимал, что Анна может пожаловаться своему ухажеру. Конякин же, известный в определенных кругах как Жорик Арзамасский, тесно связан с братвой. Так что, если девушка усомнится в его, Евгения, честности, вполне может дойти и до серьезных разборок. – Мне бы, дураку, сразу «пробить» квартиру-то, но она же не в Москве оказалась, в Заливинске, в рот ему ноги. Там менты спят двадцать пять часов в сутки. Пока запрос послали, пока там выяснили, пока ответ пришел, пока меня нашли, туда-сюда, сама понимаешь. А твоему братцу бабки срочно нужны были. Ну и…

– Коська сказал тебе, что отдаст деньги? – быстро спросила Анна.

– Конечно, – усмехнулся Евгений. – Твой братан – пацан правильный оказался. До разборок доводить не стал. Расписку-то он подписывал. Так что… В Анином мире, даже в безвыходном положении, можно было что-то предпринять, попытаться выкрутиться. И сложившуюся ситуацию тоже можно было переиграть. «Забить стрелку» и «перетирать» вопрос при помощи авторитетной братвы. Конечно, десять и даже пятнадцать штук гринов не те деньги, из-за которых станут поднимать шум на весь мир. И дело было бы не в деньгах, а в предъявах обеих сторон. Предъявы иногда обходятся подороже денег. Братва добазарилась бы, что Коська за бабки не отвечает, и сказала бы Жене Седому получать долги с Коськиного приятеля. На худой конец, срезали бы часть долга. Коське пришлось бы платить не всю сумму, а хотя бы треть. Ну, половину. Вполне реально. Если бы не одно «но». Согласившись расплачиваться, Коська «высунул язык». А «по понятиям», «высунувший язык» добровольно принимает на себя все обязательства перед предъявляющим. Теперь любая разборка стопроцентно закончилась бы суровым вердиктом: «Должен платить». Все.

– Сколько он должен? – быстро спросила Анна. – Одиннадцать и… сколько там по процентам?

– Две двести двадцать пять. Двадцать пять я опущу из уважения к тебе лично. Итого тринадцать штук и еще двести долларов.

– Срок?

– Три дня.

– У тебя чердак сорвало, Женя, от жадности? – поджала губы Анна. – Если бы этот дурак, мой братец, мог достать в три дня тринадцать штук, он не стал бы занимать одиннадцать у тебя.

– Меня это не касается, – в тон ей ответил Евгений. – Его проблемы, где достать деньги.

– Какой срок стоит в расписке?

– Месяц.

– Через месяц получишь деньги. Все, до последнего доллара.

– Три дня, – категорично ответил Евгений.

– Это беспредел, Седой. Ты парень образованный. Понятия знаешь. За беспредел придется ответить.