Дикие розы

– Корри, у вас осталась последняя возможность отказаться. Поезжайте домой! Почему вы так этого не хотите? И я, наконец, перестану тратить время на глупости и займусь своими делами.

Куайд взял руку Корри и прижал к ее животу.

– Здесь ваш ребенок, Делия. Подумайте о нем. Оставьте эту бредовую идею. Вы же достаточно разумны, чтобы понять, насколько она несостоятельна. Пойдите в пароходное агентство и купите билет до Сан-Франциско. Для себя и для этой вашей сумасшедшей Ли Хуа. Ведь вы же погибнете здесь. Аляска вас уничтожит, и я не хочу быть этому свидетелем.

Корри возмущенно воскликнула:

– Мы не погибнем, как вы изволите утверждать, и…

Куайд нетерпеливым жестом прервал ее.

– Послушайте, неужели в Сан-Франциско не было никого, за кого вы могли бы выйти замуж, не забираясь на край света?

– Нет, не было. И даже тогда, когда Дональд был там. Я скорее умру, чем выйду за него. И потом, почему вы проявляете такой интерес к моей личной жизни? Неужели я вас так раздражаю, что вы спите и видите, чтобы я хоть сквозь землю провалилась, но оставила вас в покое?

Куайд нахмурился, сдвинув густые брови к переносице.

– Вы здесь ни при чем.

– Вот как? Ну нет, мистер Хилл, вы так собственнически относитесь ко мне, что я не могу быть ни при чем. Вы позволяете себе говорить грубости, как будто имеете на это право, как будто наши отношения настолько близки, что допускают это. Но все совсем не так. Я не ваша собственность, и вы не имеете на меня никаких прав.

– Все дело в том, что вы мне напоминаете одну девушку, вот и все. У вас такие же волосы, такой же независимый характер, та же манера разговаривать. Черт побери, я боюсь за вас. Мне не безразлично, что с вами будет. Раз вы так упрямо хотите искать своего Эвери, черт побери, я доставлю вас к нему!

Корри все-таки надела мужскую одежду, ту, которую ей запихнула в сундук Ли Хуа еще в Сан-Франциско. Казалось, с того момента прошла целая вечность! Ватные брюки, сшитые, должно быть, на пятнадцатилетнего мальчика, мягко обтягивали ее бедра, так что Куайд долго не отрываясь смотрел на них, чем вогнал Корри в густую краску. На ней еще была шерстяная рубашка, изящно подчеркивающая округлость груди, и толстая куртка. В этом «аряде Корри выглядела неотразимо. Но она не видела себя со стороны и поэтому надеялась, что мужчины, глядя на нее и Ли Хуа, одетую точно так же, будут принимать их за мальчиков.

– Не кажется ли тебе, что мы вполне сойдем за мальчиков, если спрячем волосы под шапки?

Ли Хуа в ответ рассмеялась.

– Нет. Мы женщины, и от мужчин этого не скроешь, что на себя ни надень. Но я думаю, что во время перехода мы их будем мало интересовать. Тут не до флирта, как бы самим не пропасть!

Дайская тропа действительно не производила впечатления аллеи для прогулок верхом. Она проходила по глубокой теснине среди горных кряжей и скал и представляла собой сплошную подвижную массу людей и животных. Тысячи золотоискателей, многие из которых были не старше Корри, толкали перед собой тачки или тянули салазки, на которых высились горы тюков с провизией. Некоторые несли ее на себе. Некоторые везли на собачьих упряжках или на телегах, запряженных лошадьми.

На снегу оставались следы полозьев и колес, конский навоз, предметы, брошенные человеком за ненадобностью: окурки, мусор, вещи, с которыми приходилось расставаться из-за непомерной тяжести груза, – одежда, книги. Повсюду возвышались кучи тюков и узлов с табличками «Запас провианта». Человек не в состоянии был унести на себе больше сорока-пятидесяти фунтов за один раз, поэтому приходилось переносить груз частями, таким образом удлиняя свой путь на много километров.

Корри переполняло сострадание к этим людям, вынужденным преодолевать нечеловеческие трудности в борьбе за жизнь. Где-то на середине тропы они увидели средних лет мужчину, который стонал, лежа на снегу, и не мог подняться. Он надорвался, потому что не рассчитал силы и взвалил на себя слишком тяжелый узел.

Им самим посчастливилось нанять в Дайе двух эскимосов, которых звали Таннаумирк и Набкузаик. Они согласились перевезти вещи на собачьих упряжках и взяли за это недорого. При виде Ли Хуа и Корри их круглые лица неизменно светлели, они принимались о чем-то быстро-быстро говорить друг с другом, размахивая руками от волнения.

На расстоянии девяти миль от Дайи путники сделали привал и разбили палатки. Вокруг них на много акров раскинулся настоящий палаточный город с дымом костров, собачьим лаем и грудами провианта повсюду.

Куайд сразу же ушел на разведку и вернулся с известием о том, что они поступили разумно, наняв носильщиков еще в Дайе.

– Здесь это стоит сто долларов в день, и ходят слухи, что те, кто уже успел наняться раньше, собираются взбунтоваться и требовать повышения платы. Хорошо бы нашим эскимосам не пришла в голову такая идея. Тогда нам придется выложить не меньше шестисот долларов за весь путь до озера Беннет.

Корри прикусила губу при мысли о своем уже изрядно истощенном кожаном поясе.

– Что же делать, придется заплатить.

Глаза Куайда сердито блеснули.