Дикие сказки

В подъезде снова шаги в полумраке. Это Девчушка – щебетунья идет наверх. Обычная подслушивает у их двери. Толстячок уговаривает щебетунью подождать с подарком, пока он вернется из поездки. Та возражает, мол, и Хозяин тоже обещал, а сам смылся, даже на такси не дал. Колобок обещает на такси и не только. Внизу хлопает дверь, карга на цыпочках бежит к себе. Пузан провожает девицу до такси, садится в свою машину – уезжать, это видят Беретка и Толстуха из окон. Начинается сериал, они перебазировались к телевизорам. А Колобок вспомнил, что забыл папку в квартире, ворчит, сопит, матюгается, идет обратно. Обычная не отлипает от окна, прислушивается к звукам на лестнице, к телевизору нижней жилицы. Снова шаги, подвыпивший Колобок идет наверх, распахивается дверь квартиры номер 20. Дальше все по отработанной схеме, как с Хозяином. Пузан больше суетится – пьяноват, но результат тот же. Старуха опытными руками обыскивает, вынимает телефон (можно показать как разбитый аппарат летит в реку), раздевает толстяка, достает электро —нож, прочие «инструменты». Тело на столовой клеенке, вокруг все застелено, на ней знакомый фартук.

Всплывает картинка. Обычная в молодости. Колпак, белый халат, фартук из клеенки в кровище, разделывает кур на птицефабрике. Работает увлеченно. Шутит, смеется. Мимо идет плотный мужик, Обычная строит ему глазки, но он подходит к другой, заигрывает. Обычная злится, с остервенением хлопает ножом по куриной шее.

У себя в квартире она вонзает нож в шею толстячка.

Обычная – маленькая девочка. Смотрит, как мать разделывает курицу, тщательно отделяя суставы, сухожилия, крылышки, ножки.

Дома убийца тщательно отделяет суставы толстяка. Всплывает лицо и голос матери: «Нужно вымочить хорошенько и добавить мяса, чтобы поплотней был холодец».

Холодец на праздничном столе. Жареное мясо, котлеты. Все те же гости. С аппетитом едят, расспрашивают именинницу, где берет мясо, рецепт холодца. Она голосом матери: «Нужно вымочить хорошенько и добавить мяса, чтобы поплотней был холодец». Календарь на стене. Красное окошечко на 13-м октября.

Сцена 16. Припасы.

Снова осень. На лавочке пусто. Подъезд, дверь квартиры №20. Пальцы, «гуля», платочек. Морозилка распахнута, старуха перебирает в ней, шуршит пакетами, бормочет. На календаре 11 октября. Обычная отодвигает пакеты с морожеными грибами, ягодами, открывается человеческая нога, голова Пузана.

– Тааак, только на холодец и хватит, а котлеты из чего, – хмурится.

Внизу хлопает дверь в подъезд, старуха шаркает к окну, неприязненно смотрит вниз. Шум, разговоры. У подъезда разгружают мебель, молодой мужчина поднимается по лестнице, теперь жилец (или не жилец) въезжает в соседнюю, 21-ю квартиру. Лицо Обычной светлеет. Толстые пальцы тянутся к телефону. Календарь – 13 октября.

Сцена 17. Кладбище.

Памятники занесены снегом. На них все бабки соседки, по очереди, в том числе и Обычная. Поминки. За столом Племянница, очень похожая на молодую Обычную.

– Выпьем за тетю нашу. Пусть земля ей будет пухом. Какой человек была, никого не обременяла, а ведь пенсия-то мизерная, Как жила, на что? Даже о поминках своих позаботилась, будто знала, что уйдет. Вон, мяса полный морозильник заготовила. Я котлет нажарила, холодец сварила, все, как она любила. На таких вот, Обычных людях земля и держится! Царство небесное, вечный покой!

2015 г.

Но поутру они проснулись

В пижаме спал Иван Петрович,

На животе спала собака,

Собаке снилось, что она,

Иван Петрович, почему-то.

Иван Петрович видел сон,

Что он собака почему-то.

И эта странная картина,

Разволновала их обоих.

Иван Петрович хрипло лаял

На сослуживцев и домашних

Он их хотел кусить за пятки,

И не хотел вилять хвостом.

Собака лапою стучала,

Кричала в трубку телефона,

Что кирпича не будет больше,

И чтоб пошли все кой-куда. Собака ехала в трамвае

С хвостом прищемленым наружу,

Держась зубами за окошко,

И тихо выла про себя.

Иван Петрович брел по скверу

С консервной банкою на шее,

И тихо, некрасиво думал

О кожуре от колбасы.

Но поутру они проснулись,

Но поутру они проснулись,

Но поутру они проснулись…

Леонид Сергеев