Дикие земли

— Это ты-то цивилизованный, — фыркнул Каран, — да ты давно ли научился…

Я не стал дослушивать, чему там научился Бабакан и чем он не владеет, встал и зашагал в темноту, к реке, находящейся метрах в тридцати от костра. Ближе мы располагаться не стали, наученные горьким опытом, — обычно из воды как раз и лезла всякая гадость, чудовища да монстры.

Реку и правда я проверил сегодня, как только мы остановились на постой, — она была неширокая, чем-то напоминала Хопер, но, в отличие от нашей казацкой реки, казалась очень глубокой — где-то дно просматривалось, а где-то глубина, возможно, достигала и больше десяти — пятнадцати метров, что для небольшой речки очень много. Скорее всего, она проходила по скалистому руслу и за сотни, а может, и тысячи лет выбила в горных породах узкое и глубокое ложе. Не было видно и того, чтобы у реки были какие-то старицы — вот как текла она в этом русле, так и течет все эти века. Подумалось: а может, ее русло вообще искусственное? Почему оно описывает такую ровную дугу, сделанную как по линейке?

Мне захотелось проверить это, потому я и собрался нырнуть вниз. Видел я в темноте отлично, и для меня не составляло никакого труда разглядеть, что делается на глубине.

Я разделся, сложил одежду на берег, оглянулся на пылающий невдалеке костер, сфокусировал «ночное зрение», после чего все стало зеленоватым и двуцветным, и погрузился в воду, спрыгнув с твердого каменистого берега.

Течение было довольно сильным, но спокойным. Я поплыл брассом, не напрягаясь. Добивался лишь того, чтобы держаться на одном месте, хотя меня течением все-таки сносило вниз по реке.

Я опустил голову в воду — подо мной проплывали какие-то блоки, как будто на дне находились искусственного происхождения строения, или это были пакеты из сланцевых пород. Вдруг сбоку от меня мелькнула какая-то тень. Рыба? Огромная рыба? Мне только крокодила не хватало, с запоздалым сожалением подумал я, и вдруг какая-то сила мощным рывком утянула меня под воду.

От неожиданности я выпустил целый сноп пузырьков, у меня сразу застучало в голове: воздух! Воздуха! Я стал отбиваться ногами, руками, изгибаться, бить по схватившим меня лапам, — нет, ничего не помогало. В меня вцепились своими отростками несколько существ с такой силой, что заболели ноги, как будто схваченные стальными обручами. Я забился, теряя сознание. Только одна мысль колотилась у меня в умирающем мозгу: жить! Жить хочу! Дышать! Воздуха! Воздуха! И я не выдержал и вдохнул ледяную воду, заполнившую мои легкие…

Легкие? Легкие ли? Моя грудь мерно поднималась и опускалась, пропуская через себя холодную бодрящую жидкость, я посмотрел на свои руки — они превратились в ласты, как будто я был Ихтиандром и смотрел на себя со стороны.

Тело видоизменилось — грудь стала очень широкой, почти треугольной, ноги утончились, но заканчивались ластами, как у аквалангиста. Пальцы тоже имели перепонки. Я мысленно ощупал себя — слава богам, хоть мужские причиндалы были на месте. Это меня позабавило, я засмеялся, выпуская пузырьки воздуха из жаберных крышек на груди. Те, кто тащил меня, остановились, подплыли ко мне, осмотрели меня и закивали головами удовлетворенно, потом один из них показал — следуй за мной! — и гибкими движениями заскользил вперед, как тюлень. Я попробовал повторить то, что он делает, вначале неуклюже, потом все более уверенно, и последовал за ним.

Двигались мы недолго и скоро оказались у овального отверстия тоннеля, в который и заплыли. Уровень воды понижался, и наконец моя голова выскочила на воздух.

Я посмотрел: на моих глазах «тюлени» превращались в церберов!

Я осторожно выполз из воды на сухое и попробовал снова превратиться в человека: закрыл глаза и представил себя — свои ноги, руки, голову, все тело. Меня обдало жаром — боли не было, но тело явно изменялось, и ощущение было не из приятных. Скорее всего, при изменении мозг блокировал болевые ощущения, иначе бы метаморф выл от боли, а раз этого не происходило… Я открыл глаза, осмотрел себя — все было на месте. Посмотрел на церберов — они терпеливо ждали, потом один отрывисто, лающе сказал:

— Что, нельзя было сделать тело, как у нас? Беги за нами!

Цербер рванулся вперед, остальные за ним, а я, медлительный человеческий детеныш-маугли, пустился вслед за ними, пытаясь хоть как-то не отрываться от скоростных существ.

Бежать пришлось не так долго — около пятнадцати минут, но для меня это был запредельный бег. Я мчался так, как будто от этого зависела моя жизнь, но не успевал за проводниками — им приходилось несколько раз останавливаться и поджидать меня. При этом метаморфы оттягивали уголки губ, улыбаясь, как это делают собаки, и, высунув красные языки, отрывисто что-то говорили в мой адрес, явно не восхищаясь моими статями или болтающимися при беге причиндалами.

В конце концов я был вымотан… не как собака, а как человек, который пробежал три километра со скоростью спринтера, а не стайера. В общем, упал пластом.