Дикие животные сказки (сборник)

Блоха Лукерья обиделась за свой народ и поселила к бабушке самую отпетую семью праправнуков, так называемых «махновцев», 165 голов, в результате Козлова бабка Маланья потом долго расчесывалась в бочке с керосином, непечатно вспоминая визит Лукерьи.

Что касается блохи дяди Степы, то он, по слухам, устроился работать вместе с пиявкой буфетчицей по кличке Coco в ночь на полставки в гипертоническое отделение, где пиявку ценили, несмотря на то, что она всегда еле ползала, набрамшись.

Блоха дядя Степа раздобрел на больничных харчах, днем отсыпался и так далее, пока наконец шалавая пиявка не была обнаружена им, Степаном, в объятиях воробья Гусейна.

Когда и где они успели познакомиться, неизвестно, Гусейн вроде бы лечил хвост в стационаре, в урологии, Но пиявка Coco отрицала измену, уходила от ответа, всячески виляла, просто воробей взял ее полетать, так она объясняла свое отсутствие.

Но не то было с воробьем Гусейном, который заявил, что хорош сюда париться, ты, копченый.

Так что в один миг блоха Степа оказался яко наг, яко благ, т. е. без ПМЖ, и, мало того, в депрессивном виде.

То есть он вернулся домой к блохе Лукерье, но детей у них больше уже не было, так как дядя Степа ночами сидел с радикулитным зятем блохой Валериком и коллекционировал шпингалеты.

Правда, он взялся за строительство, когда махновцы в полном составе, в кибитках, с узлами и колясками вернулись на родину, исключительно сильно воняя керосином, без которого они теперь не могли жить.

(Они приняли так называемый «передоз», т. е. вмазались, говоря их словами, в бочке у козловой бабушки.)

Дядя Степа-блоха ничего не понял, но построил им на скорую руку поселок Светлый подальше, в сейсмоопасной зоне «Бам», на хвосте у Гуляша.

— Наркоманы проклятые, — проводила их блоха Лукерья напутственным словом с лоджии.

А блоха дядя Степа стоял рядом как сиротка, ожидая одобрения, но не дождался.

— Почему это, — спросила в пространство блоха Лукерья, и ее смуглое лицо заблестело от слез, — почему это тебя испортили, а я должна расхлебывать. Твоя эта палла.

И он ее горестно обнял.

И назавтра блоха Лукерья родила точно в срок.

88. Собственность

Козел Толик наконец купил себе машину красного цвета, правда, мечтал о колере «мокрый стакан», но вышло по деньгам, т. е. самой простой модели, взял педальную, что делать!

Внешне все было о'кей, а под капотом приходилось пошерудить копытами.

Но это козел Толик еще как-то бы перенес, дети-то ездят, молоти знай по педалям, а вот отсутствие таких важных мужских занятий, как лежание под мотором и беседы о дисках и скоростях, все это, вместе взятое, больно ударяло по самолюбию козла Толика.

И не гремело и не воняло: казалось бы, мечта «Гринписа», экологически чистый вид транспорта, а вот поди ж ты, хочется, как все, поколдовать, поднявши капот, чтобы все вздрогнуло, с канистрой подбежал, уже фурычит, раз — и уехал, а то выкладываешься, как потный дядя на гонке Париж—Деревнищи.

Машка одобряла идею покупки машины, сама дала денег копейка в копейку, сама выбрала цвет, возить же должен был козел Толик: Машка нагружала автомобиль бидонами под завязку, а обратно кормами — есть-то надо.

А козел Толик надрывался, бил копытами.

Что еще, по мнению козы Машки, было хорошо в этом автомобиле помимо цвета — это никакого лихачества в пьяном виде!

Наберется козел Толик, как сука блох, шасть в машину, другой бы включил мотор и рванул бы с ревом, а козел Толик поелозит ногами, поскребет, сразу весь пеной покрымшись, и сходу тырится обратно в сарай, причем на первой скорости, еле можаху: спорт и алкоголь несовместимы.

И еще вот почему он проклял тот день и час, когда выкатил машину с базара: поскольку дружбаны, волк Семен Алексеевич и известная собака Гуляш, норовили прокатиться на халяву в его транспортном средстве и чуть что — ловили его с дурацким смехом на шоссе и ехали с ним на рынок как на прогулку, брали там бутылевского и опять в машину, лопали у Толика на глазах, т. е. на заднем сиденье, понимая, что козел за рулем и по дороге пить не будет, а они пили из горла, резвясь, как две хищные барракуды.

Акулы и все.

Без машины, думал козел Толик, было много легче, выпьешь и ложись в борозду, а тут чуть что — вытирай и мой автомобиль, остановился где — снимай педали и носи с собой, такое противоугонное средство, не говоря уже о том, что друзей возненавидел, родную жену убить готов, всем автолюбителям завидуешь и ночами не спишь, как бы кто колеса не поженил.

Плохой сон, физические нагрузки и моральные сомнения сделали свое дело, и козел Толик послал жену Машку на курсы вождения.

Коза Машка сдала экзамен только с третьего захода, волновалась, путала право-лево, красное-зеленое, но потом намастырилась и стала сама ездить с молоком, а козел Толик храпел на заднем сиденье среди фляг и бранился, когда жена его будила таскать бидоны и мешки.

И он так страшно матюгался, наш козел Толик, что коза Машка однажды призадумалась, стоя над его раскладушкой, и плюнула, не стала будить мужа, учесала сама на своем самокате, обошлось.