Дикие

Елене Марковна вновь посмотрела на дочку и улыбнулась, махнув рукой.

А Валерия нетерпеливо потянула ее за руку в дальнюю комнату.

— Посмотри, мама, тут тоже очень уютно, правда, темновато немного. Ну, да ничего, здесь везде темно, окошки-то вон какие маленькие да мутные.

Комната, которую дочь определила родителям, была довольно вместительной. В правом углу размещалась большая деревянная кровать, застланная самотканым покрывалом с тремя подушками, лежащими "горкой" друг на друге. Две массивные дубовые полки с резными узкими дверцами висели над ней, создавая некий гарнитурный альянс. С другой стороны размещался небольшой квадратный стол, придвинутый вплотную к стене и застланный льняной серой скатертью с синими узорами по краям. Возле стола стояли три стула с высокими спинками в виде широких поперечных перекладин, а чуть поодаль, в углу низкая скамеечка, стоящая рядом с прялкой. У третьей стены, как раз под небольшим замутненным оконцем, горделиво выпячивал свои закругленные бока большой деревянный сундук с массивной крышкой и навесным замком. Деревянный пол был не крашеным, но хорошо промытым и устланным самоткаными лоскутными дорожками. В том углу, где стояла прялка, почти под самым потолком на небольшой треугольной полочке стояли три иконы, освещаемые горящей лампадкой и любовно покрытые сверху узорчатым льняным рушником.

Елена Марковна молча разглядывала комнату, прикидывая, где будет удобней разложить вещи.

— В нашей комнате почти то же самое, — сказала ей Валерия, — только полок на стене в три раза больше, а иконка одна.

Игорь с Алексеем разместились в столовой, после того, как массивный дубовый стол был успешно перемещен на летнюю веранду, примыкающую к дому и заменен старой кроватью, за ненадобностью стоящей в сенях.

По мере того, как незнакомцы обустраивали себе комнаты, подозрительный Кузьма отбросил все сомнения и окончательно уверился в том, что свалившиеся на его голову незнакомцы никак не могут быть турецкими шпионами. И вообще, если отбросить чудеса в сторону и все же не считать их божьими посланниками, угадать, кем они были и откуда взялись, было просто невозможно! Из своей черной штуковины-коня, как обозвал этот неизвестный объект Кузьма, странники внесли в дом столько всевозможных неизвестных ему предметов, что разбегались глаза! И наблюдательному Кузьме не требовалось быть великим грамотеем, чтобы понять, что эти предметы никак не могут принадлежать его цивилизации.

После того, как с заселением было покончено, мужчины долго о чем-то совещались, а потом спросили Кузьму, не позволит ли он им разместить на заднем дворе остальных своих неживых коней.

— Вот это, на чем мы сюда прибыли, — поведал титуну Игорь и указал в сторону Форда, — называется машиной, а в лесу стоят еще две таких же. Что, если мы поставим их на заднем дворе?

— А мне что? Мне не жалко, ставьте, коль есть охота. — Тут же разрешил им Кузьма, которого теперь уже одолевало любопытство, и он втайне мечтал, что незнакомцы познакомят его поближе с этими своими машинами.

Заручившись разрешением Кузьмы, Игорь и Алексей отправились снова в лес. И после того, как их железные кони показались на деревенской дороге, поднимая клубы пыли и издавая громкие звуки, все жители, до которых сенсационная новость о появлении странников, спустившихся прямо с неба, принесенная односельчанами с поселений долетела с молниеносной быстротой, тут же высыпали из домов, созерцая неизвестные объекты. Однако выйти на дорогу, чтобы рассмотреть поближе странные рычащие чудовища, никто из куренцовцев не решился, и молодые люди беспрепятственно добрались до места.

— Слава Богу, что мы нигде не застряли, — с облегчением воскликнул Алексей, как только они загнали свои автомобили во двор. — Я думал, что моя Вольвуха, со своей низкой посадкой, обязательно за что-нибудь зацепится на этой немыслимой дороге!

А голова Кузьмы, между тем, была занята другим вопросом. Он соображал, чем накормить своих гостей. Ах, какая жалость, что он уже отправил обоз с крестьянскими податями в Москву! Ничего не случилось бы с Никиткой Куренцовым, кабы он поимел на сей раз, на одного поросенка поменьше! Недолго погоревав по этому поводу, Кузьма, решился-таки зарубить пару куриц и сварить густую пшенную похлебку. Свою семью рачительный хозяин баловал курятиной только по праздникам, даже не смотря на то, что в его хозяйстве постоянно имелось около пяти десятков кур.

Он приказал Марийке изловить молодок, и когда ловкая охотница через несколько минут принесла ему пеструю несушку, он, на глазах у изумленной Насти, ловко оттяпал ей голову топором. Девушка ахнула и зажмурила глаза, а потом и вовсе убежала в сени. Кузьма же удивился.