Дикий

За эту ночь мне удалось в ходе непрекращающегося трудового порыва и щекоточного эксперимента установить, что можно подстроить частоту вибрации своей ауры к частоте вибрации камня. Так я почти победил щекотку и мог уже легко манипулировать камнем.

Перелет до нужной станции занял полтора месяца. Но и это оказалось еще не конечной точкой моего маршрута. Дальнейшее путешествие на перекладных растянулось еще на месяц. Крайний рейс я проделал на скоростном курьере, где кроме меня и СБшника других пассажиров не было.

В той системе, куда мы прибыли, никаких станций не было и в помине, в пространстве размещалась только большая группировка кораблей.

Вот к одному из них, самому необычному, мы и причалили.

В базах, изученных мной, подобных конструкций не встречалось, и я не мог определить тип судна. Остальные корабли были узнаваемы, тут присутствовала полная линейка эскадры артранских военных кораблей, начиная с фрегатов и заканчивая линкором.

Как выяснилось позже, это не опознанное судно было не серийным, а являлось переделкой, заточенной под нужды ученных, изучающих аномальные явления в космосе. Одна такая передвижная лаборатория стоила как половина эскадры, вот поэтому её так усиленно и охраняли.

Мне наконец-то было озвучено задание, ради которого пришлось тащить меня на другой конец империи. Нужно-то всего-навсего залететь в аномалию и найти выход с другой её стороны.

Я просто выпал в осадок после того, как это услышал, и сидел как пришибленный пыльным мешком, про подобные дыры ходило столько страшилок среди пилотов, что самым страшным проклятием было: «Да чтоб тебя в дырку засосало».

Охренеть, могли бы и на месте пристрелить, зачем было в такую даль тащить. Примерно такие и подобные им мысли роились у меня в голове, пока благообразного вида профессор вещал мне про грандиозные перспективы.

Ученые предполагали, что аномалия является нестабильным переходом Древних, которые изредка встречались на просторах космоса. Также они были уверены, что на другом её краю находится навигационная или ретрансляторная станция ушедших, а это столько ништяков, что у их глаза закатывались от перспектив.

Мне надо только пролететь на ту сторону, а там уже искин сам определится с координатами и передаст сигнал по дальсвязи. А то ведь вот какая незадача, связь с автоматическими зондами терялась уже на подлете к аномалии, и дальнейшее исчезновение ценнейшего научного оборудования в дырке прохода никак невозможно было интерпретировать.

Про добровольцев история умалчивала, добродушный дядя профессор, видимо, не хотел меня расстраивать перед выполнением задания, но что-то мне подсказывало, что они по-любому были, за бабло народ мог подписаться на что угодно, только, видно, никто из них не вернулся, понятное дело, и на ту сторону никто не пролетел.

У меня, видимо, по их мнению, шансов было больше, так как я обладал редким даже среди псионов даром интуита.

Выбора как такового у меня не было, вежливый СБшник с полковничьими погонами и глазами дохлой рыбы, присутствовавший при нашем разговоре с профессором, сказал, что в случае моего отказа меня законопатят в такую колонию, что прежняя мне покажется домом отдыха. В случае же успешного выполнения задания с меня будут сняты все обвинения и предоставлено гражданство.

Не будь моей чуйки, может, я и послал бы их куда подальше, хоть в ту же аномалию, но предчувствие сиреной не выло, так, можно сказать, подвывало только на низких тонах, значит, шанс прорваться был, так что я подписался на это дело.

Перед вылетом меня засунули в медкапсулу, для комплексного обследования, и, не выявив никаких противопоказаний, приказали готовиться к полету.

Я попросил меня не торопить и основательно зарядился энергией, в этом опасном полете, я чувствовал – она мне пригодится. Вбухал в себя столько, что от меня, наверное, фонило за километр. Когда понял, что дальше качать смысла нет, скинул сигнал, что готов к вылету.

На летной палубе меня ожидал новейший корабль типа фрегат – девятого поколения, не имевший ни одной единицы вооружения, зато под завязку набитый аппаратурой.

Проверив по привычке все системы корабля, запросил разрешения на вылет. Створки ворот разошлись в стороны, и я стартовал в черноту космоса.

Перво-наперво сделал несколько кругов по расширяющейся орбите вокруг исследовательского судна, приноравливаясь к управлению. Одновременно с этим пытался войти в слияние с кораблем, и через некоторое время это у меня получилось.

Больше я медлить не стал и направил фрегат в центр аномалии.

Для обычных оптических систем аномалия была невидима, и только благодаря спецсканерам ученых можно было ее локализовать. Вынырнув в обычный режим восприятия, я задал искину траекторию полета и только на подлете к этому космическому анусу нырнул обратно в полное слияние с кораблем. Я не знал, сколько смогу находиться в таком состоянии, и поэтому решил поберечь силы.