Дикий

Боль обжигает, вызывая слезы в уголках глаз, но она еще никогда не рождала во мне настолько черную ненависть.

Темные глаза подонка светятся звериной силой. В нем нет абсолютно ничего человеческого. Для такого не существует правил. Если ему ничего не стоит ударить меня, значит, точно также он наплюет на человеческие принципы и воспользуется кастетом во время боя.

Эта мысль набатом бьет в висках, распространяя по венам ужас. Забывая о том, что справиться с тремя под силу кому-нибудь явно покрепче меня телосложением, я резко разворачиваюсь, отталкивая ублюдка, и собираюсь выскочить из кабинета, чтобы предупредить Матвея.

— Дура, дура, — качает головой Мирон, как только его амбал мгновенно останавливает меня, подхватив за руки и больно заломив их за спиной. — Я бы конечно мог закрыть тебя здесь в кабинете. Но теперь мне хочется, чтобы ты собственными глазами увидела, как твоего «рыцаря» покалечат. На балкон ее, Гриша!

Глава 48

Марина

Чувство беспомощности и безысходности — это именно то, что сейчас окутывает меня липкой паутиной, проникает под кожу и отравляет горьким страхом.

Находясь сверху, на балконе, на который я никогда раньше не обращала внимания, так как он скрыт за ярким светом прожекторов, все, что я могу — это абсолютно беспомощно наблюдать за разворачивающейся внизу картиной. Похоже наблюдение за всеми боями ведется именно отсюда. Не снизу же толстосумам топтаться рядом с простым народом. Они выбрали себе место гораздо удобнее. С этой высоты весь ринг как на ладони.

Вот и сейчас в этой небольшой комнате со мной, Мироном и амбалом находится мужчина, один внешний вид которого говорит о том, что его присутствие здесь уже большое счастье для организаторов. Вот только мне всегда было плевать на статус, если заключение сделок ведется нечестным путем.

Сердце вздрагивает и взвивается к горлу, когда под остервенелый свист зрителей и тяжелую музыку на ринг выходит Матвей. Уверенность твердой печатью лежит во всем его облике. Мой засранец твердым шагом идет вперед, одаривая своих фанатов широкой улыбкой. Походка, как и всегда, вальяжная, игривая. Его любят, им восхищаются. Взгляды сотен присутствующих приклеены к тому, кто полностью принадлежит только мне, а я не могу разделить ни с кем этого восторга, потому что отчаянно борюсь с желанием выбить разделяющее нас стекло голыми руками и покричать ему об опасности. Только здравый разум удерживает от подобной глупости, ведь даже если я буду орать во весь голос, меня никто не услышит.

Матвей усмехается, наблюдая за тем, как с противоположной стороны ринга выходит соперник. Меня стягивает кнутом. Волнение душит. Я машинально обвожу глазами полуголое тело, пытаясь понять, куда ублюдок мог спрятать кастет. Но кроме как в перчатку, наверное, некуда.

Перед началом боя Матвей несколько раз оборачивается вокруг себя. Внутренний голос подсказывает, что он ищет меня. На последних спаррингах я всегда стояла впереди. Была первой, кто поздравлял его с победой. И мое отсутствие сейчас может сбить его с толку. Чертовы твари. Ненавижу!

В первом ряду из знакомых мне Лана, Кирилл и Рыжий. Девчонке сегодня впервые позволили присутствовать на бое.

После объявления начала и удара в гонг, меня буквально впечатывает в стекло. Каждый раз, когда Матвей наносит удар, я мысленно кричу ему, чтобы бил сильнее. Мне ни капли не жаль противника. В висках набатом пульсирует единственное желание, чтобы наглый соперник не успел использовать кастет.

Судя по голосам сзади, Мирон что-то втирает знакомому. Тот выглядит расслабленным, но по выжидающему внешнему виду можно угадать, что на самом деле все не так. Он явно ждет победы своего человека. Практически каждую секунду я оборачиваюсь на дверь в надежде, что хренов амбал отвлечется и мне удастся сбежать, но он словно прирос к месту у выхода.

В одно из таких мгновений, когда я отвернулась от ринга, из зала внезапно волной принесло неодобрительный гул. С замиранием сердца оборачиваюсь и вижу Матвея стоящим на коленях, а у него на лбу алое пятно крови. Ужас лезвием вспарывает внутренние органы. Меня парализует, спазм охватывает горло. Кажется, я что-то кричу, но соображать удается с трудом.

Матвей

В глаза словно стекла насыпали. В висках стучит. Кровь шумным потоком несется по венам.

Исподлобья смотрю на мудилу, оскалившегося мне в ответ. Он разминает шею, довольный тем, что удалось поставить меня на колени ударом в голову. Вот только, блядь, я слишком давно участвую в этом виде спорта, чтобы не понять, что удар был произведен далеко не кулаком.

На то, чтобы встать у меня всего несколько секунд, потому как если начну медлить, ублюдок воспользуется моментом и отправит меня в нокаут. Превозмогая тупую боль в висках, я опираюсь локтем на колено и рывком выпрямляюсь. Не знаю, что там у него под перчаткой, но обязательно выясню, когда завалю его и заставлю харкать кровью.