Дикий

Она произносит еще что-то неясное, нежное. Поднимаю ее и иду по улицам. Так и иду до их с Анвером дома. С Ликой на руках. Она легкая. Мне легко нести ее. И мне очень тяжело. Потому что это в первый раз и, похоже, в последний… Две случайные частицы пересеклись во времени и пространстве, две птицы над бурлящим черным морем…

— Я всегда буду ждать тебя. Любимый, — вдруг доносится до моего сознания. — Что бы ни случилось. Хочешь, я буду ждать и любить тебя всю жизнь? Ты только скажи.

Да, я хочу ее любви на всю жизнь, но я молчу.

— Не надо обязательств, Лика, — говорю я.

Она еще стоит рядом. Сейчас, секунда-другая, она уйдет в дом. Еще можно что-то исправить, но нет, уже нельзя. Лика касается пальцами моей ладони. У нее на глазах слезы, и она улыбается. Слов не находится, и это правильно. Она еще ждет немного, затем резко поворачивается и убегает в дом.

Я стою не двигаясь очень долго. Охранник спускается с крыльца и участливо спрашивает:

— Что-нибудь случилось? Вам плохо?

Поднимаю голову и отвечаю честно:

— Да, мне плохо. Но теперь нормально. Я просто думаю так.

Поворачиваюсь и иду прочь.

— Спокойной ночи, — проговаривает охранник, и в его голосе слышится некоторая растерянность.

— Спокойной ночи, — бросаю через спину в ответ.

13

Утро приходит бодрое. Леха рассказывает, что ночью неизвестные подожгли ларьки возле рынка, но скорее всего, это просто пьяные выходки. Все под контролем, мол, даже погода. Смотрю в небо и соглашаюсь — в небе ни облачка.

Появляется Анвер, и мы уходим в сад, где, сидя на нашей любимой скамейке, обсуждаем план моего исчезновения. Для реализации плана потребуется совсем немного времени. Леха также исчезнет вместе со мной, но ему отводится особая роль.

— Брат, — говорит Анвер, — я предлагаю через родственников открыть филиал фирмы в Харькове. Леху сделаем представителем и директором филиала. Как считаешь — справится парень?

— Можно попробовать, — соглашаюсь. — Парень неглупый.

— Есть бизнес. Фрукты и спиртное. Я прямо сейчас отправлю человека в Харьков. Чтобы снял квартиру в частном секторе.

— Это правильно, — киваю я и начинаю излагать план моего исчезновения в подробностях. Ночью я говорил себе «море, море», но увидел не море, а картинку — медленно, постепенно, молекула за молекулой я исчезаю, все меньше меня и, наконец, нет совсем.

Анвер выслушивает, сумрачно кивает головой, а после говорит:

— Лика с ума сойдет. Как она это переживет? Зря она в тебя так влюбилась, брат, зря. Я ей вначале говорил.

— Зря, — соглашаюсь. — Но лучше так, чем на самом деле. Да еще полгорода с собой забрать… Лика может нормального человека встретить.

— Я его, нормального, грохну. Ведь ты брат мне!

— Не говори глупостей! Она ведь взрослая женщина. Ей детей пора завести.

— Вообще, ты прав, — быстро соглашается Анвер. — Только я себе этого представить не могу.

— Ничего, представишь, еще племянников качать станешь… Давай эту тему больше обсуждать не будем.

— Хорошо. Не будем… Не будем больше, хотя это и горько слышать. Ты у меня первый друг. Остальные боятся. Даже родственники.

— Ну-ну, Анвер, брат, эта лирика нам не к лицу!

— Хорошо, Аллах, Бог с ней!

Не птица же я в конце-то концов, человеческое опять шевелится во мне, и я предлагаю Анверу: может, ну ее, наркоту, не стоит и тебе туда лезть. Попробую исчезнуть в России, а там меня вряд ли быстро найдут, там ведь такой бардак, урановую руду теряют и не находят, целые республики теряют…

— А вот это — нет! — отказывается Анвер, поднимается со скамейки, срывает желтую грушу, вытирает о рукав куртки и откусывает сочную мякоть. — Мы попытаемся этих тварей зацепить. Честно говоря, мне этого уже просто хочется! Да и странно от тебя слышать, брат, такие слова. Ты! И чтобы отказался от хорошей драки!

— Нашел, змий, чем зацепить, — смеюсь в ответ.

Бьем по рукам и выходим из сада. Опять парни собираются. Леха с кухни кричит, что жратва готова. Такая вот размеренная жизнь. Почти как в пионерском лагере. Подъем, зарядка, жратва, мочилово, жратва, любовь по ночам или по ночам мочилово снова. Только без барабанной дроби, и флаг над домом по утрам не поднимаем. А какой бы флаг подошел? Серп и молот — это флаг Советского Союза; крестьяне, мол, и рабочие. Серпом колосья режут и молотом по наковальне молотят. Красный цвет бы нам подошел. А на красном… Скрещенные автомат и пистолет. Вместо звезды — граната Ф-1…

Веселый ланч на свежем воздухе. Парни у Анвера головастые и мышцастые, жуют крепкими челюстями, едят без остановки и много. Им нужно много белков и углеводов — такая работа.

— Как Женька вчера? — спрашиваю, а мне отвечают сразу несколько голосов: — Нормально! На девку так вроде и не залез. А под конец напился.

— То-то его и не видно.

— У себя в комнате отсыпается. Я проверил, чтобы не курил, — объясняет Леха.

— Ты его, Анвер, работой загрузи по уши. Лучше физической работой. Может, парень и отойдет, — прошу я.

— Я его приставлю к Коле на рынок. Пусть грузит. Станет уставать, некогда будет думать, — соглашается Анвер, а после просит минуту тишины.