Дикий

Вешаю трубку, одеваюсь, выбегаю на улицу. Вокруг тишина. Меня еще не вычислили. Но вычислили фирму. Так и до моей персоны доберутся. Еду в больницу. За мной — никого. Останавливаюсь на соседней с больницей улице. Больница — это опасное место. Тут-то и могут караулить. Оглядываюсь. Вокруг тишина. Знаю я эту тишину! Хожу с полчаса кругами, запоминаю машины, запоминаю тех, кто гуляет возле больницы, кто толкается у больничных дверей.

Иду. Стеклянные двери хлопают. Навстречу бредут санитары в ватниках и грязно-белых халатах под ватниками.

— И тогда Михаил мне ка-ак врежет, — говорит один из них, а второй смеется в ответ.

Пахнет лекарствами и кухней. Андрей сказал — третий этаж. Поднимаюсь на третий. На лестничной площадке курят мужики в пижамах с номерами на рукавах, выведенных химическим карандашом еще при Хрущеве, наверное. Ступаю в коридор. Сисястая медсестра катит тележку с капельницами. В конце коридора возле окна разговаривают два врача в шапочках. Вокруг тишина. Слушаю себя. Во мне все молчит. Можно идти. Иду.

Вика сидит на кровати спиной ко мне. Напротив нее на стуле сидит мент в погонах. В его руках блокнот и карандаш. Старушка в углу на койке сосет леденец. Больше нет никого. Мент меня замечает сразу и смотрит вопросительно. Делаю несколько шагов, Вика оборачивается, вскакивает, бросается навстречу, плачет у меня на плече.

— Не плачь, детка. — Целую ее в щеку. — Все ведь уже в прошлом.

Мент смотрит. Садимся с Викой на кровать.

— Это мой жених, — говорит Вика, и мент расслабляется.

— Такие вот дела, — говорит и поднимается. — Если понадобится по обстоятельствам дела, мы вас известим. Вы, девушка, отдыхайте, а вы, молодой человек, берегите свою любовь.

— Буду, — киваю. «Чего он меня молодым назвал? Не старше меня. Максимум — тридцатник».

В дверях мент останавливается и говорит на прощание:

— Как много все-таки развелось подонков. Ай-яй-яй.

Качает головой и уходит.

Нормальный вроде мент. Я даже его про себя не обматерил по привычке.

Сижу с Викой, успокаиваю ее как могу. Подхожу к двери и выглядываю в коридор. Чисто. Через некоторое время появляется врач и осматривает Вику. Молодой парень с рыжеватой бородкой.

— Все в порядке, — говорит он мне. — Девушка может отправляться домой. Пара синяков — это пройдет. До свадьбы заживет. Если что, то сразу вызывайте врача.

Я прошу врача выйти в коридор на два слова.

— Да, конечно, — соглашается он, и мы выходим.

— Не могли бы вы нам помочь? — спрашиваю его.

— Слушаю вас.

— Время сейчас сами знаете какое… Одним словом, не могли бы вы нам помочь использовать больничную машину? Отвезти девушку домой на больничной машине.

Врач, думаю, слышал от мента о взрыве. Он все понимает и обещает помочь. Я благодарю его и возвращаюсь в палату.

— Вика, — говорю, — тебя отвезут на больничной машине, а я буду тебя ждать возле дома.

Ухожу. Спускаюсь по лестнице. В вестибюле торможу и оглядываюсь. Смотрю сквозь стеклянные двери на улицу. Тишина вокруг. То есть не тишина, день, люди, тачки, грузовики. Но ничего подозрительного возле больницы.

Доезжаю до Викиного дома, делаю пару кругов и останавливаю БМВ чуть в сторонке. Захожу в подъезд и осторожно поднимаюсь на последний этаж, проверяю. Чисто. Чердак на замке, а лифта нет. На первом этаже дверь в подвальчик, дергаю ее, закрыто. Из высокого холодного неба начинает моросить. Туч, даже облаков, нет, только серая дымка где-то высоко. А все равно капает. Скучное время года…

Захожу в подъезд дома напротив, поднимаюсь на последний этаж. И здесь ничего и никого. Подозрительных машин во дворе тоже не видно. Крыши пустые.

Появляется машина «скорой помощи», и я встречаю ее. Благодарю. Хочу дать денег, но не даю. Лицо водилы мне нравится, не надо портить человека мелкими взятками. Отвожу Вику домой и знакомлюсь с ее родителями. Отец, не старый еще, с чапаевскими усами и в железнодорожном кителе. Мама — полная и добродушная. Они потчуют меня прекрасным обедом. Не лезут с разговорами. Деликатно уходят из кухни, оставляя нас с Викой. Я, похоже, прохожу по разряду жениха. Жених с глушителем! Да и невеста хороша — рвалась в дело людей стрелять…

— Ты из дома не выходи и дверей никому не открывай. О’кей, детка?

— Понимаю, босс.

— Тогда я пошел работать. Спасибо за обед. Родители у тебя классные.

— Пока, босс.

В начале десятого звонок.

— В городе их нет, — говорит парень, которому я давал задание.

— Все. Спасибо. — Вешаю трубку.

Такие пироги. Без меня разобраться не могут. А с бомбометанием все-таки пора заканчивать. Делать мне больше нечего! Ловлю себя на мысли, что мне это нравится. Дикий я. Дикий беркут. Ну и пусть. Я такой, какой есть.

Лечу к загородному дому. Подъехав, оглядываюсь. Убедившись, что ничего подозрительного вокруг дома не происходит, выхожу из машины, открываю ворота и загоняю БМВ во двор. К дому подхожу на цыпочках. Ничего, лишняя предосторожность не помешает. Забираю «макара» с глушителем и пять полных обойм к нему. Прячу под бензобак и убираюсь. В моей папке есть и адреса дач салтовских гангстеров. Где им еще быть?!