Дикий ангел

Он не заслужил! Он потрясающий! Это я… я сволочь!

Боже милостивый, пусть у него всё будет хорошо, пусть будет счастлив, пусть к нему найдёт дорогу нужная, любящая девушка!! Пусть родят детей! Много! Здоровых!! Пусть заживёт внутри эта обида! Махнёт рукой и переключится на новую жизнь! Молю всей душой!!

– Вы действительно жена Громова… – выдёргивает меня из молитвы охранник. Осознаю, что стою у машины и с силой давлю на стекло. В груди вокруг сердца обвиваются змеи. Именно такой я себя чувствую. Столько лет извивалась вокруг мужчины, запутывая его в смертельном объятии, и под конец укусила, выпуская яд.

Но самое жуткое не это. Сердце в два счёта воспламеняется и сжигает всех змей в пепел, считая их пустой тратой времени.

Оно вне зависимости от исхода бьётся только для одного.

Для Громова, что единственный может его разбить, вытереть кровь, зашить, утихомирить и подкинуть вновь.

– Ваша работа меня не оценивать, а охранять! – злостно швыряю громилам. – Едем в участок или где там сейчас сидит Громов!

Сажусь назад, протираю лицо, меня неистово колотит. Так много всего взвалилось, что у меня отказывают нервы.

Глава 21

УЛЬЯНА

– Есть новости? – поднимаю глаза на входящего в гостиную Юрия. Слышала, как он заходит в квартиру, переобувается, прокашливается, медлит, но идти к нему навстречу нет сил. Очень устала, тянет к земле.

– К нему не пускают. – наперёд говорит он, зная, как я хочу увидеть Громова. – Он сам приедет, как только уладят формальности. Это не быстро, Ульян. Наберись терпения! – проходя мимо детской, заглядывает внутрь и убеждается, что Златка спит, тихонько прикрывает дверь.

– Третий день заканчивается, Юр!! – набрасываюсь на него, когда он садится рядом на диван и невозмутимо переключает с музыкального канала на какой-то боевик. – Я не могу просто сидеть! Бездействие убивает!

– Всё идёт по запланированному плану… – приобретает странное выражение лица мужчина.

– Я чего-то не знаю?? – прищуриваюсь.

– Ты много не знаешь.

Отнимаю пульт, показывая боевой настрой и надеясь, что это что-то даст.

– Внимательно слушаю.

– Меня не наделили такими полномочиями. – долго смотрит мне в глаза. – Если Феликс сочтёт нужным, он тебе всё расскажет.

– И ты даже не пожалеешь бедную женщину? У меня слабое здоровье, сердце болит! Я ж вся изведусь!

– Ловко, Уля! – ухмыляется уголком рта. – Но что будет, если ты не так воспримешь мои слова и я спровоцирую ещё больше волнения? Я не хочу словить весь твой гнев, это пусть принимает на себя Громов!

– Говори уже!! – рычу сквозь зубы.

– Без криков, дочку разбудишь.

– Говори, Юра! – сбавляя громкость.

– Я тебе раскрою только один момент, дальше вы уж с Феликсом сами.

– Хорошо! – лишь бы уже начал выкладывать. – Что происходит?

– У меня есть все основания полагать, что Громова подставили.

– Это и дураку понятно! – фыркаю я, мне нужна стоящая информация.

– А понятно ли тебе, что ноги растут ещё из прошлого?

– До меня?

– Во время.

– Яснее скажи, пожалуйста! Не вырисовывай мне восьмёрки, я это не люблю!

– Ты говоришь, как твой муж. – ненадолго улыбается, слишком быстро пропадает искорка веселья. – Ульян, мне бы не хотелось травмировать тебя и делать больно. Я хочу, чтобы ты поняла. Я сейчас с тобой разговариваю лишь по одной причине, хочу донести до тебя плавно. Зная Громова, он приедет и импульсивно вывалит на тебя, не подумав, что эта поспешность может сломать. А на такое нужно время подумать и переварить.

– Что-то связано со мной? С моим отцом? С моей семьёй?

Додумывание сводит с ума, пережимает мозг.

– Давай вернёмся в тот день, когда вы с Феликсом расстались.

И это предложение решетит мне нутро. Зачем нам туда возвращаться? Без этого никак нельзя обойтись? Там плохо и грязно, любое приближение к этому воспоминанию словно снова меня пачкает.

– Почему именно тот день? – как я ни стараюсь, голос всё же передаёт моё отвержение.

– Мне всегда было интересно… как ты так спокойно перешагнула через те фотографии? Не стала выяснять, спрашивать… до сих пор не спрашиваешь. Ты ведь понимаешь, что вас тогда намеренно разлучили, что всё было подстроено…

– Конечно, понимаю! – вздох даётся трудно, в лёгких вдруг проступает спазм. – Но что это меняет? Тот, кто это сделал, своего добился… Громов показал себя во всей красе!! Мне всё равно кто, зачем и для чего! Всё это потеряло значение после того, как родной муж отвернулся и не поверил! Само ядро треснуло, понимаешь? На наружность уже было пофиг!

– И он за эту ошибку горько расплатился… и всё же, Ульян! Это был не Пивоваров.

– Я это знала! – пожимаю плечами, это же очевидные вещи. – Здраво мыслящий человек не станет лепить себе мишень на лоб!