Дикий ангел

– Нет! – останавливаю страх. – Я больше не причиню боли, я буду любить!! Я перекрою всё ласками, Уль! Там, где давил, буду гладить… где рвал, целовать… больше ни за что не оттолкну от себя, только обнимать…

Ангел прячет глаза, в них всё ещё меняется кадрами та ужасная сцена.

Мне стыдно. Насколько только возможно. Я должен это исправить, прямо там, в ней.

– Покажи мне, где было больно! – буду восстанавливать по кусочкам. – Где горит, покажи!

– Что…? – глухо переспрашивает Уля, съёжившись прямо подо мной.

– Я за волосы больно тянул, так ведь? – играю пальцами с чёрными прядками на подушке, пробираюсь рукой сквозь толщу волос к затылку, ласково сдавливаю, приподнимаю голову и медленно целую раскрытые пухлые губы. Жена выдыхает прямо мне в рот, тяжело, надтреснуто, задевая все мои рецепторы разом. – Я не давал тебе дышать, заставлял задыхаться… так? Дыши сейчас, со мной! – вбираю в себя такой запас кислорода, что кружится голова и резко выпускаю его прямым потоком между женских губ. Чувствую, как высоко поднимается Улина грудь, заполняется, как шарик. Сдувается с забавным гулом. Мягко улыбаюсь, проводя подушечками пальцев по вспыхнувшим алым цветом щекам.

– Что ещё я делал? Давай! Вытащим это! – подталкиваю к тяжёлому моменту. Ульяна сглатывает, затем следует череда рваных вздохов, морщится, не желая развозить ту грязь, что вытекает из наших ран.

Надо! Пока мы не перешагнём тот день, пока не разберём его на молекулы, и я не увижу в Уле отклик, двинуться дальше я не имею право!

– Что помнишь, любимая? Поочерёдно закроем те синяки!

– Шея… – выдаёт на одном сплошном нерве, так трудно произносить.

– Душил? – сжимается моё сердце.

– Укусил…

– Где? – стягиваю свою боль в узел, она ничто по сравнению с тем, что перенесла Уля. – Здесь? – осматриваю участок кожи, куда показывает дрожащими пальцами жена. Нагреваю его дыханием, затираю отголоски того ужаса губами. Легко, нежно.

– Дальше… – призываю Ангела продолжить, она ускоренно дышит, на самом дне её глаз я вижу запущенный окислительный процесс. – Я грубо обошёлся с тобой… содрал одежду…

Чёрт! У меня сейчас взорвётся грудная мышца, сердце выдалбливает рёбра. На подходе самоподрыв. Я столько лет избегал этих воспоминаний, а тут поочерёдно, воспроизводя по деталям… до трясучки.

Словно останавливается время. Я вижу только затравленный взгляд Ули и ощущаю свои руки. То, как плавно, в замедленном действии, они стягивают с желанного тела одежду. Очень бережно, почти невесомо.

– Я тебя люблю… – боясь потерять контакт, моя любимая не сопротивляется, не отгораживается, проводит через себя каждое действие. Полностью обнажаю грудь, перестаю дышать, добираюсь до пижамных штанов, застываю. – Я буду любить… – напоминаю окостеневшей жене. – Как ты позволишь, так и будет!

– Я хочу, чтобы ты меня любил… – её глаза застилают слёзы, но они такие прозрачные, что я продолжаю видеть настоящие эмоции. – Хочу больше не бояться… и не стыдиться себя…

– Стыдиться? – жгучей кровью по венам, сжигая изнутри.

– Запомни этот момент, шлюха… ты достойна только этого… – сломанным тоном цитирует самые мерзкие слова, что я когда-либо произносил. Впадаю в такое сожжённое состояние, что не замечаю, как на скулу Ули падает крупная капля, а затем ещё одна, и ещё.

Вот они, слёзы твари, выдавленные собственной болью.

– Девочка моя… – приникаю губами к красивому лицу. – Это всё неправда!! Я так никогда не думал! Это всё ложь! Ты самая совершенная и достойна самого дорого! Прости меня! Прости!

– Ты сказал, что докажешь… – ловит мой поцелуй и отстраняет меня.

И я понимаю, что она хочет…

– Снимаю? – до треска стягиваю ткань штанов на её бёдрах.

– Снимай. – и я, трепеща всеми фибрами души, веду руками вниз, избавляясь от последней преграды.

Рассматриваю её обнажённое тело, будто впервые вижу. Пах скручивает спазмом. Член распирает от натяга. Меня ведёт от неё так, что в грудной клетке крутится огненное колесо. Все чувства мигом сходят с вершины и падают к Улиным ногам. Замыкает сознание. Прижимаюсь ртом чуть выше колена, Ангел мгновенно цепенеет. Вижу, как пальцами скребёт простынь, ищет опору. По моим рукам прокатывается неестественная дрожь, словно я под воздействием какого-то препарата. А я всего лишь прикасаюсь к женщине, о которой мечтал. Мои ладони загораются, печёт подушечки пальцев. Удивительно, что я не оставляю на ногах Ульяны отпечатки. Зачарованно оглаживаю её прохладные ступни, веду к щиколоткам, затем сжимаю икры. Всё медленно и осторожно, чтобы не передавить, не вызвать испуг.

– А таким ты меня помнишь? Что-то осталось от того мужа, что ты любила?