Дикий артефакт

При этом старая интриганка внимательно отслеживала реакцию подруг. Сейчас ее задачей было добиться помощи сестер и, что еще важнее, сохранить свою месть Ванде в строжайшей тайне от Инквизиции и Дозоров. А это могло обеспечить только одно. Возрождение древнего обычая – круговой поруки ведьм, скрепленной клятвой Тьмы. Пока звучала речь, Лала не использовала даже крупицы магии для внушения, чтобы решение цыганок было искренним и добровольным.

Верховная мать с удовольствием наблюдала, как распрямляются спины женщин, как в отблесках костра наливаются светом их глаза. Одобрительные «хой!» и хлопки ладоней все чаще стали нарушать дремотный шум ночного леса.

Они созрели, решила Лала и легко вскочила с земли.

– Возродим же наш ковен, сестры. – Она протянула руки вперед и ладонями вверх. – Дадим клятву верности!

Ведьмы образовали пятиугольник вокруг костра и повторили жест Верховной матери.

Покой летней ночи окончательно прогнали громкие гортанные слова древнего цыганского заклинания. Они звучали нараспев, твердо и без запинки, подобно отрепетированному хоровому пению.

«Ничего не забыли чертовки», – удовлетворенно подумала Лала.

Пламя костра ярким столбом рвануло вверх, уничтожая остатки хвороста. А на ладонях женщин затрепетали непроницаемо-черные лоскутки Тьмы.

Все остальное было просто.

Бывшая шувихани без утайки рассказала сестрам всю историю Ванды: и бегство этой воровки из родного табора, и недавнее предательство своей новой семьи – Инквизиции. Первой откликнулась Вадома.

– Месть, никаких сомнений, – твердо заявила она. Остальные ведьмы закивали. – Но как ты ей навредишь, если на тебе заклятие «общей судьбы»?

– Оставим воровку на десерт, сестра, – мягко ответила ее бывшая наставница, – сначала займемся красавчиком Дуги. Для него у меня припасено особое проклятие.

И Лала произнесла цыганское слово, которое в простом переводе означало «спотыкач». Заранее подготовленное заклинание указало Лале точное направление к серебряному браслету на руке шотландца. А вослед, многократно укрепленный Силой сестер, полетел «спотыкач».

Теперь, куда бы ни направлялся бывший наемник, его будут постоянно сопровождать мелкие неудачи: не туда свернул, не то сказал, не там спрятался – «лихо одноглазое», как определили бы московиты. На фоне травли, которая его ждет со стороны Иных властей, теперь жизнь Дуги не стоила и фальшивого дуката.

Любопытство распирало Вадому, и, не дав наставнице передохнуть, она полезла с расспросами:

– А какой «подарок» ты приготовила для Ванды? Учти, я ее тоже ненавижу!

Старая ведьма молча свела вместе запястья ладоней и растопырила пальцы. Получившийся знак «короны» она высоко подняла над головой, чтобы его увидели и остальные ведьмы.

Гулкий хохот пяти женщин заполнил лесную полянку. С ближайших деревьев сорвалась ночная птица, заставив дрогнуть предутренний туман.

Отсмеявшись, Лала подобралась и строгим взглядом обвела сестер.

– Соберитесь, проклятие для беглянки не простое и требует много времени. Мне понадобится вся ваша Сила. – Она вздохнула. – Нужно вплести в заклинание частицу моих мыслей и моей души. За работу!

* * *

Утреннее солнце окрасило розовым верхушки деревьев. Из леса осторожно выбралась фигура бедно одетой крестьянки и стала опасливо озираться. На проселке вдоль опушки не было ни души – и женщина с облегчением перевела дух. Предстояло незаметно преодолеть поселение, маячившее впереди. Последнее в Чехии на пути в Польшу.

Нужно было передохнуть.

Женщина сбросила с плеча котомку и устало присела на траву, не обращая внимания на утреннюю росу. Затем размотала платок и стащила его с головы, выпустив на волю копну иссиня-черных волос. Она тряхнула ими, и челка на миг закрыла глаза необычного светло-орехового оттенка.

Хотелось спать. Может быть, устроить дневной привал в глубине леса, а вечером, поближе к сумеркам, – снова в путь? Идея показалась соблазнительной, и она задумалась.

Неожиданно накатила тошнота.

Приступ был настолько сильным, что молодая женщина повалилась набок. Из-за рвотных позывов она не заметила, как ее лицевые мускулы пришли в движение, совершая быстрый и непонятный танец: они плавно и несогласованно сокращались, образуя уродливые гримасы. Тело забилось в крупном ознобе, а вдоль правого виска словно пробежал белый ручеек, оставляя за собой седую прядь.

Когда приступ прошел, женщина еще долго лежала на траве, пытаясь прийти в себя. От слабости кружилась голова. Ванду и раньше подташнивало, но так сильно скрутило впервые. «Может быть, у беременных ведьм так и бывает, – подумала она. – Надо просто отдохнуть…»

* * *

Лучший корабль торговой флотилии шведского купца Алвиса Эрикссона бодро рассекал воды Балтики, приближаясь к конечному пункту своего назначения – акватории порта Стокгольма. По случаю хорошей погоды сам хозяин и двое его управляющих удобно расположились на корме в плетеных креслах. Стюард наполнил янтарной жидкостью оловянные кружки и почтительно замер у фальшборта.