Дикий артефакт

Слабенький фон Силы явно показывал, что это прятала именно ведьма. Прятала – значит ценила!

Кажется, в выигрыше не только Анна.

* * *

«Нива» бодро скакала по колдобинам проселка в обратную сторону. Слабая улыбка блуждала по лицу брюнетки, а в ореховых глазах прыгали золотистые искорки. Немного изучив мрачновато-сдержанный характер юной ведьмы, Антон сделал вывод, что попутчица в восторге.

– Можно поздравить? – спросил он и в ответ получил оттопыренный вверх большой палец. – У меня предложение: давай-ка отложим экспертизу добычи. Часика на два.

Увидев, как грозовые тучи собрались на лице девушки, Антон поспешил объяснить:

– Ты бы видела себя со стороны! Лара Крофт, расхитительница гробниц, чумазая и пыльная. Предлагаю почистить перышки и перекусить. Есть тут одно место.

Антон уверенно нашел знакомый поворот в лес – здесь он накануне останавливался на ночевку. Немного поплутав, лесная дорога ухнула вниз и побежала вдоль берега маленькой речки. Они остановились на ближайшем лужке, где трава подползала прямо к урезу воды. Укромное место, узнаваемое по старому кострищу.

Они искупались и сменили одежду. Время было позднее, и они решились на ночевку.

А потом случилось почти неизбежное, то, чем занимаются люди на пяти континентах практически круглосуточно.

Но для Антона это была очень странная ночь.

Они занимались любовью, периодически делая перерывы на костер и еду. Устроили еще одно – ночное – купание. Отношения, как и полагается, стали более легкими. Теперь уже просто подруга и просто Аня оттаяла, легче разговаривала, даже смеялась. Так что же странного?

Мужчины в ее жизни бывали, это очевидно. Удовольствие было обоюдным.

Тогда откуда ощущение насилия над собой и партнером? Откуда неожиданный холод подруги после секса? Как будто каждый раз после жарких объятий она возводила между ними стену, личное пространство, наподобие пресловутого американского «privacy». Уходила в себя, захлопывая створки раковины. Отличный секс и никакой душевной близости!

* * *

Слух у Иного более чуткий, чем у обычного человека.

– Отработали смену, – пробурчал шепотом Антон под утро, проваливаясь в сон. И с ужасом услышал тихий плач в соседнем спальнике.

* * *

Новое утро и новое солнце, казалось, смыли ночные ощущения неловкости. Аня что-то мило щебетала и бодро вскрывала консервы.

«Матрица, перезагрузка», – без особого веселья пошутил про себя Антон, собирая сухие сучья для костра.

Пока прогоняли голод, росло любопытство: что они раскопали? Быстро закончив завтрак, они вытащили из машины сумки и один древний сундучок с Аниной добычей и осторожно переложили вещи на траву. За вычетом простого антиквариата в виде нужной в хозяйстве утвари девятнадцатого века улов оказался неожиданно богатым.

– Императорский фарфоровый завод! – восхитилась Анна, бережно перебирая предметы из сундучка.

Это был сервиз, полный комплект посуды на две персоны.

– Наверняка подарок или награда. Не тот у Обишевых был статус для такой роскоши. Скорее, семейная реликвия.

– Посмотри-ка на это. – Антон протянул ей чашку с аккуратным черно-золотым орнаментом на желтовато-белом фарфоре. – Тут много таких.

Анна взглянула на отдельную кучку разномастной посуды и одобрительно кивнула:

– Завод Гарднера, тоже неплохо. Но это, – она показала на сервиз подле себя, – полный отпад!

– А я только про фарфор Попова кое-что читал. Нужно было по одному делу. А ты откуда про все это в курсе? Училась?

– Мы все учились понемногу, – отделалась от него Пушкиным напарница по археологическому разбою, – чему-нибудь и как-нибудь. А Попов к началу нашествия Наполеона только-только в силу начал входить.

Пора было паковаться. Анна бережно вернула сервиз в полусгнивший дубовый сундучок, перетянутый ржавыми полосами железа. Каждую посудину она аккуратно обкладывала заплесневелой ветошью, в которую превратилось полотно за двести лет. В упаковку ушла и пара старых вещей Антона. Под остальную посуду приспособили ящик для инструментов из «Нивы». Отдельно в багажник уложили сумки с парой тяжелых канделябров из серебра, бытовой мелочью и мешочком с массивными медными и мелкими серебряными монетами.

* * *

На пути к Вязьме Антон предложил Анне переправить ее находки к нему, в московскую квартиру, которую он снимал на время студенчества. В этом был резон. Клиентура в столице многочисленна и богата, и со связями Антона есть возможность быстро «расторговаться». Напарница, недолго думая, согласилась.

В Вязьме хозяин «Нивы», получив оставшуюся сумму и осмотрев машину, остался доволен. Увидев гору вещей, которую приволок с собой арендатор его «ласточки», он стал отговаривать молодую пару ехать поездом или электричкой. И предложил им дать заработать своему родственнику, двоюродному братану, у которого была личная «Газель». Действительно, если сложить стоимость билетов для себя и багажа до Москвы, такси по столице и всю сопутствующую мороку с пересадками, выходило не намного дороже.

Встретились с братаном Шуркой и ударили по рукам.

– Домчу с ветерком! – провозгласил кузен, когда они втроем угнездились в кабине «Газели», и врубил газ.

* * *