Дикий батальон

Боец попробовал снова стрелять. Показатели улучшились. Потом вновь прогнали всю роту. Все стали стрелять гораздо лучше. Задачу усложнили. Поставили на расстоянии около пятидесяти метров еще несколько мишеней. И вот поодиночке, перебегая дорогу, надо было поразить тремя выстрелами группу ћпехотыЋ на расстоянии пятидесяти метров и одним патроном тех, что на ста метрах. Они долго бегали после каждого стрелявшего, смотрели — попал он или нет. Но дело спорилось. Многие начали уже понимать, что к чему, почувствовали вкус к стрельбе.

Затем нужно было, стоя за углом спиной к мишени, быстро повернуться и произвести два выстрела по мишени, что была на расстоянии около ста метров. И началось!

Были люди неврастеники, те терялись в сложной обстановке. Мы всех проинструктировали по мерам безопасности. Но один занервничал, и по команде ћОгоньЋ не развернулся и ранил другого ополченца. Пришлось проводить занятия по оказанию первой помощи при ранении. Оказалось, что ни у кого не было индивидуального медицинского пакета. Порвали куртку и белье раненого и перевязали. Ранение было тяжелым — в грудь.

Неврастеник, бросив автомат на асфальт, плакал, его колотил озноб. Когда отправили раненого, командир роты подошел к стрелявшему и начал молча, ни слова ни говоря, бить его ногами, тот лежал на земле и лишь вздрагивал под ударами ротного. Потом ротный достал пистолет и выстрелил в лоб своему бойцу.

Тело лежавшего выгнулось от выстрела, он лишь дернул ногами.

Многих, — тех, кто стоял неподалеку, стало рвать. Кто опирался рукой на стену, кто на приклад автомата.

Ротный что-то крикнул, и все быстро построились. Он что-то заорал, и человек шесть бросились, подняли тело убитого и рысцой понесли в сторону казарм. Никто ничего не говорил. Ротный начал что-то кричать, размахивая перед строем пистолетом, автомат держал за цевье в левой руке. Первая шеренга очень напряженно следила за движением его рук. Потом он спрятал пистолет в кобуру и повел личный состав в расположение своей роты.

27

Лошади пока не было. Нам пришлось медленно, постоянно останавливаясь, идти вперед. Наша охрана тоже была потрясена бессмысленным убийством.

Во время очередного отдыха по дороге к медпункту я спросил у охранников:

— У вас так всегда, мужики, круто? Раз — и убили, кто провинился?

— Нет, — хмуро ответил один.

— Это что-то нашло на Низами.

— Ничего себе ћнашлоЋ! Сначала избил человека до полусмерти, а затем пристрелил как собаку, а остальные просто стояли и молчали. Ребята — это сумасшествие. И ему это сойдет с рук?

— Сойдет. Он уже убивал своих, когда они спали на посту. Ночью проверял караулы, часовой спал. Он подошел, окликнул его, он не ответил, тот достал пистолет и убил его. Зверь!

— И никто не попытался его за это наказать, снять с роты, отстранить от командования или даже просто убить?

— Нет. Его все боятся.

— А как он воюет?

— У нас командиры не воюют.

— Не понял. Это как?

— Командир находится сзади, в тылу роты, и по радиостанции командует. Но радиостанций на всех не хватает, а те, которые есть, часто ломаются, бегают посыльные и передают команды командиров.

— Круто! Так можно посылать людей на смерть пачками, сам при этом не рискуешь! Абсолютно ничем не рискуешь. Только дырки на кителе крути для орденов, — если они что-то освободили, захватили. Сколько у него осталось людей после боевых действий, когда батальон попал под обстрел?

— Это военная тайна!

— Ну-ну. Из всей роты обстрелянных тех, кто мог как-то стрелять, было человек пять. Это все кто уцелел?

— Это военная тайна! — голос охранника не был уверенным. Значит я прав.

Потихоньку мы доковыляли до столовой. На плацу выступал мулла. Мы знали, что по мусульманским обычаям убитого должны были похоронить до заката солнца. Может это и правильно? А то лежит у нас тело покойного три дня. И так этот запах всем надоест. И что с этим покойным делать?

Мусульманство появилось в жаркой стране. Там, если покойный полежит три дня, то такое будет! Странно, о чем он говорит? Вроде до вечерней молитвы еще далеко.

— Мужики! О чем ваш поп разоряется?

— Он говорит, что в смерти обоих бойцов виноваты вы.

— Кто? — Витя не понял.

— Вы виноваты.

— Так, ну-ка пойдем, разберемся!

— Не ходите. Вас могут убить, — попросил один из охранников.

— Так вы же наши телохранители.

— Мы не сможем своих обидеть! — он был смущен.

— Ага, значит, как нам нож в спину всадить — это добро пожаловать, а как нас защитить и сказать этому идиоту, что мы не убивали и инструктировали всех по правилам техники безопасности — это фиг! Это так понимать?

— Примерно, — последовал уклончивый ответ.

— Веселые вы ребята! С вами оборжаться можно. Пошли! Скажем все, что думаем по этому поводу. Нельзя же такое терпеть.

Ковыляя, мы добрались до выступающего муллы. Он, увидя нас, перешел с азербайджанского на русский: